– Да на тебя наложишь, – невольно вырвалось у Вулича.

Князья снова весело рассмеялись.

– Ты, говорят, и против хазарских грамот на сбор дани в чужих землях возражаешь? – напомнил каган.

– Когда у меня будет большое войско, я пройду походом на тысячу верст до Аланских гор, а потом буду сам давать хазарам грамоты по сбору дани с тех земель. Но это можно и не откладывать надолго. Если каждый из князей даст мне по сто своих гридей, я готов отправиться в такой поход уже этой весной.

В приемном зале повисло тяжелое молчание. Все вроде бы и понимали справедливость слов Дарника, но в силу его молодости не хотели соглашаться с ним. Неопределенность развеял каган:

– Ну так удастся нам помирить влюбленного князя с его сердитым тестем?

– Помирим! Поженим! Прямо тут и свадьбу! – раздались радостные голоса.

Все знали, что Всеслава прибыла в Айдар вместе с отцом. Но тут неожиданно поднялся гребенский князь Тан.

– Я требую судебного поединка, – жестко произнес он.

Про Тана рассказывали, что он не раз выходил против медведя с одним засапожным ножом. В это легко было поверить, глядя на его широкие плечи и каменные скулы, о которые в кулачном бою разбивался не один бойцовский кулак.

– До первой крови! Только до первой крови! – поспешно закричали князья.

Дарник с изумлением смотрел на Тана: неужели из-за каких-то бойников, переметнувшихся к липовцам, тот готов подвергнуть себя смертельной опасности? Отступать было невозможно. В качестве оружия Маланкин сын по привычке выбрал двойные мечи, Тан остановил свой выбор на большой двухаршинной секире. По общему согласию доспехов решено было не надевать.

Посмотреть на княжеский поединок во дворе дворца кагана собрались лишь самые именитые люди, простолюдинам это видеть не полагалось. Удар в медное било возвестил начало. Бой получился весьма скоротечным. Тан не делал широких замахов секирой, как можно было ожидать, а колол ею как пикой, заставляя Дарника все время уворачиваться и не давая возможности пустить в ход свои более короткие мечи. Но Дарнику для победы требовалось всего одно мгновение, и он его нашел: отбив в сторону двумя рукоятками страшное лезвие, сделал круговой разворот и из-под руки вонзил оба меча в живот противнику.

Все было кончено. Старшие дружинники подхватили тана и понесли прочь. Молча покидали двор кагана зрители. Никто ни в чем не винил Дарника – что случилось, то случилось.

– Ты должен благодарить этого гребенского дурака, – сказал Корней, когда липовцы вернулись в отведенные им палаты. – Своей кровью он возвел тебя в настоящее княжеское достоинство, теперь уже никто не посмеет пикнуть против.