– Я ждала тебя ночью… – пролетел горячий ветерок по его правому уху. – Ох, ты уже три дня не заходишь.

– Устал вчера. – Вилка с насаженным на нее куском антрекота замерла на полдороге. – Девочка моя, тебе пора замуж. Хоть за Евграфа, что ли. Мне кажется, Еванфии трудно мириться с положением старшей жены, к тому же она ждет ребенка… Ей вредно волноваться.

Руки Касинии напряглись, и Максим почувствовал ноготки, царапающие его плечи.

– Барон Рустиков, вы желаете выбросить жену на улицу? – холодно поинтересовалась она. – Имея право на большее, желаете ограничить себя? Кстати, я тоже хочу ребенка, прямо-таки требую. – Она внезапно прыснула и поцеловала его в щеку, мазнув помадой. Максим обернулся, силясь рассмотреть выражение ее лица, однако девушка уже отвернулась, ее мягкие каштановые волосы словно приливная волна прокатились по голове товарища министра.

Снаружи раздался еще один гудок, и Касиния поспешила к мобилю.

– Я нынче задержусь, – бросила она через плечо, уже в дверях. – В “Студиозус” с подружками пойдем, сразу после экзамена.

Товарищ министра послушал затихающий, бодрый цокот ее каблуков и медленно вернулся к завтраку. Антрекот успел остыть, и кофей уже не парил, но Максиму было все равно – он почти не чувствовал вкуса пищи. Почему-то вдруг вспомнилось, что именно в этот день, четырнадцать лет назад, погибла София.

На крыльце дома он разминулся с небольшой бригадой рабочих, переносивших в кухню свежие запасы торфа. Агапит нетерпеливо бегал вокруг мобиля, зачем-то пиная покрышки, но при виде хозяина сразу бросил это пустое занятие. Ехать-то было всего квартал, однако разогнаться он все равно успел, выжав из машины все ее тридцать верст в час. Прирожденный шофер, определенно, а уж столбов посшибал – не счесть.

Еннафа встретила начальника обычным приветствием и словами:

– Господин Рустиков, только что приходил секретарь министра Магнова с просьбой явиться на прием.

Максим прошел немного вглубь коридора и без задержки попал в кабинет начальника. Тот стоял у окна, заложив руки за спину, а неразобранные бумаги неряшливо валялись на его обширном столе с витыми ножками. Редкий случай: министр надел свою генеральскую форму с единственной, зато главной наградой государства – Звездой Смерти, дарованной ему вместе с титулом герцога при закладке “Афиногена”. Утреннее солнце отражалось от окон Метрического ведомства, стоящего на противоположной стороне Викентьевской. Заслышав шаги товарища, министр повернулся к нему, и Максим вдруг увидел, что Элизбар словно потерял некую внутреннюю арматурину. Его левый висок неожиданно сверкнул белизной.