– Спасибо вам, Эйприл, – повторил он. – Прощайте. И берегите ваших мальчиков. Всех троих.
– До свидания, Джейк, – Гурьеву показалось, что он увидел улыбку миссис Рассел.
Эта улыбка стоит того, чтобы на неё смотреть, подумал он. И тоже улыбнулся.
Нью-Йорк. Февраль 1934 г
Нью-Йорк. Февраль 1934 г
Он сидел в отеле и ждал Мэгги, чтобы отдать ей деньги, размышляя над тем, свидетелем чего стал в момент расправы над старым доном Чезаре. Свои способности
Он довольно давно научился убивать так, как учил его Мишима – с холодным умом и спящим сердцем. Неужели сэнсэй тоже был способен видеть такое? И если да, то почему никогда ни единым словом не обмолвился об этом? Ни он, ни Хироёси-о-сэнсэй?
От раздумий его отвлекло сообщение портье о прибытии посетителя:
– К вам мистер Шон Хоук, сэр.
– Отлично. Я жду его, благодарю вас.
Хоук вошёл в номер и недоумённо завертел головой, не понимая, куда делся хозяин. Наверное, решил не оставлять Мэгги наедине со мной, про себя усмехнулся Гурьев. Ну что ж, не самая глупая мысль из тех, что посещали тебя, дружище. Он бесшумно покинул своё укрытие за портьерой и вырос перед Шоном. Детектив вздрогнул и отпрянул, а Гурьев ухмыльнулся:
– Привет, Шон. Отлично выглядишь.
– А ты так вовсе сверкаешь, как новенький квортер.[74] Рассказывай!
– Что ты хочешь услышать?
– Скажи, как тебе это удалось?
– Что?
– Перестань придуриваться. Ты прекрасно знаешь, о чём я.
– Ладно, не буду тебя больше мучить.
Жестом фокусника Гурьев извлёк из-под столика у кровати и протянул Хоуку маленький саквояж. Шон кивнул, поставил его на стол, раскрыл и с минуту любовался новенькими пачками двадцати– и пятидесятидолларовых банкнот. Потом вздохнул, вытащил пять пачек двадцаток и рассовал их по карманам, после чего аккуратно защёлкнул замок и откинулся на спинку стула.