– Нет.

– Правильно, Шон. Женщины – лучшее, что есть у нас на этой земле, старик. Их надо просто любить. Как я. Не обязательно волочь их в постель при этом, всех подряд, я имею ввиду. Нужно просто любить. А уж они, это почувствовав, не останутся в долгу. Ни Эйприл, ни Мэгги – не исключение. И ещё, что касается миссис Рассел… У неё – сыновья. Инстинкт самосохранения одолел её страх поступить неверно. Страх – порождение нашего разума, загнанного в клетку предрассудками и стереотипами. А инстинкт самосохранения побуждает нас действовать – и побеждать. Иногда нужно просто следовать инстинкту, и ничего больше. Вот так. Ну, и напоследок – ко всему прочему, я везучий.

– Да уж, – детектив посмотрел на Гурьева, покачал головой изумлённо. – Не хотел бы я оказаться среди тех, кто… Где ты успел всему этому научиться?

– Я всю жизнь учился слушать больше, чем говорить. И говорить много меньше, чем понимаю. Так что лови момент, Шон. Меня нечасто ведёт на подобные штуки. Просто я так обрадовался за тебя и за Мэгги, что распустил слюни. Но это больше не повторится. И не вздумай обижать Мэгги, Шон. Я всегда буду наблюдать за вами, заруби себе это хорошенько на носу.

– Надеюсь, это твой последний совет.

– Мой последний совет – внимательно следить за новостями. Производство новостей промышленным способом – отличный бизнес. Дарю идею.

– Если честно, Джейк, – меня тошнит от твоих загадок. Почти так же сильно, как Мэгги.

– Это пройдёт, Шон. И у тебя, и у Мэгги. Удачи тебе, детектив. Да, кстати, – это мальчик.

– Что?!

– Ты уйдёшь, наконец, или спустить тебя с лестницы?

– Ты… Ты… Джейк, – прохрипел Хоук. – Джейк, ты – самый потрясающий парень, которого мне доводилось встречать.

– Ты повторяешься, приятель.

– Уезжай, Джейк, – расплылся в улыбке Хоук. – Катись отсюда ко всем чертям, сукин сын. Храни тебя Господь и Пресвятая Дева, Джейк. Чтобы тебе и дальше так везло напропалую. Может, и нам чего перепадёт?!

Мероув Парк. Июнь 1934 г

Мероув Парк. Июнь 1934 г

Наблюдая за компанией из Эйприл, Рэйчел, трёх мальчишек и беркута, явно смущённого благоговейным вниманием к собственной персоне, – дрожа от восторга, Джордан и Сидней наперегонки гладили великолепную птицу, терпеливо переносившую бурю детских эмоций, – Гурьев ощутил в горле колючий комок. Осоргин приблизился и молча встал рядом, не отрывая взгляда от детей и женщин. Покосившись на него, Гурьев тихо проговорил:

– Даю голову на отсечение – вы сейчас испытываете совершенно те же самые чувства, что и я. А, Вадим Викентьевич?

– Святая и истинная правда, Яков Кириллович, – хрипло ответил кавторанг. И, прокашлявшись, чётко повернулся на каблуках и вскинул руку к фуражке: – Разрешите доложить. Только что позвонили из Оклендри – машины господина Иосиды проследовали в направлении Мероув Парк. Какие будут указания?