– А ты? Почему ты смотришь так на меня?

– Потому что ты самый прекрасный мужчина на свете, – убеждённо сказала Рэйчел. – И мой… Я только не понимаю – неужели я заслужила… Самого, самого, самого…

Он легко и стремительно поднял её. И прижал к себе. И она прильнула губами к его губам. Снова почувствовав его внутри, на этот раз Рэйчел заставила его двигаться в выбранном ею самой ритме. И не ошиблась, – вселенная, с грохотом взорвавшись у неё в голове, рассыпалась мириадом ослепительных брызг.

Я принадлежу возлюбленному моему, а он – мне. Его левая рука у меня в изголовье, а правая обнимает меня. О, возлюбленный мой, мёд и молоко под языком твоим! Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, который на руке твоей. Сильна, как смерть, любовь, и стрелы её – стрелы огненные… Что значат все сокровища мира против любви?!

– Не могу поверить, Рэйчел. Слёзы? Ты плачешь?

– Прости меня, Джейк. Пожалуйста, прости, если сможешь. Когда-нибудь…

– Рэйчел, ты… Что ты говоришь?!

– Я должна была дождаться тебя, Джейк. Всё то ужасное, что случалось со мной… И что случится ещё, если… Это всё потому, что я не сумела… Не сумела тебя дождаться. Прости меня, Джейк. Я должна была, потому что ты единственное, что есть в моей жизни хорошего, Джейк. Потому что ты единственный мужчина на свете, которого мне стоило дожидаться. Потому что ты – моя жизнь, Джейк. Поэтому – я должна была… Просто я не знала. Прости.

– Глупая девчонка. Я люблю тебя.

– О, нет, Джейк. Я не глупая, нет. А то, что с нами случилось… Ты должен быть не просто единственным. Ты должен был оказаться первым. И единственным, конечно. Боже мой, Джейк. Ты просто не понимаешь, как я виновата.

– Нет, – он улыбнулся так, что Рэйчел на мгновение показалось – прав всё-таки он, а не она. – Нет, Рэйчел. Не понимаю – и никогда не пойму. Я отупел окончательно. Я сделался глуп и ревнив, Рэйчел. Куда глупее и ревнивее, чем это может быть. Чем это может быть со мной. Чем это вообще позволено. Всё это из-за тебя. Но я не настолько рехнулся, чтобы дослушать до конца ахинею, которую ты несёшь. Рэйчел. Так что это уж ты меня прости. И скажи, Бога ради, что-нибудь такое, чтобы я поверил – это снова ты, моя Рэйчел. Слышишь?!

– Сейчас я попробую, – ещё дрожащие губы начали складываться в улыбку, и она выпалила: – В тебя когда-нибудь стреляли, Джейк?

– Да, – он удивился так, что Рэйчел прочла это в его взгляде. Кажется, он даже чуть не отпустил её. Нет-нет, конечно, ей только показалось. – Почему…

– Я так и знала, – яростно прошипела она. – Потому что иначе невозможно объяснить, каким образом вместо мозгов у тебя в голове оказалось чугунное ядро, чёртов дурак!