— Ни одну из стрел мужчина не подобрал. Старшему сыну досталась княжна, среднему — купеческая дочь, а младшему — жаба.

— Тьфу! Так я и знала, что ничего путного из этой королевской затеи не выйдет. Надо сказать, королю еще крупно повезло, ведь все три стрелы могли попасть к жабам или к козам, или к овцам… И что же делал тот третий, Жоанчик?

— Отец заставил его жениться на жабе.

— Пречистая Дева Памплонская! Какое самодурство, какая изощренная жестокость! Мало того, что он Балбес, так ему еще жабу в жены подсунули.

— Словом, повенчались они… — из последних сил продолжал Тибальд.

— Жоанчик с жабой?

— Да.

— Побей меня гром! Как мог восточный патриарх допустить такое святотатство?

Тибальд громко застонал:

— О нет! Я этого не вынесу! Твои дурацкие комментарии доконают меня.

— Но ведь и сказка дурацкая. Я не пойму, в чем ее смысл.

— Да в том, что принцесса оказалась сущей жабой… То бишь, жаба оказалась самой настоящей принцессой.

— На что ты намекаешь? — грозно осведомилась Маргарита.

— Ни на что я не намекаю! — вскричал Тибальд и опрокинул ее навзничь. — Та жаба, на которой женился Балбес, была вовсе не жабой, а заколдованной красавицей-принцессой. В конце сказки Жоанчик освободил ее от злых чар, и зажили они счастливо, стали рожать детей…

— И что из этого следует?

Он жадно поцеловал Маргариту в губы.

— А то, что я не Балбес. Я не выходил в чисто поле и не пускал стрелу наобум. Но я спас от разбойников чокнутого Готье и дал ему арбалет, из которого он выстрелил прямо в окно королевского кабинета, чем помешал своему отцу выдать тебя замуж — говорят, за Красавчика. Филипп Аквитанский, конечно, не злой колдун, но мне все равно, злой он или добрый. Главное, что я, именно я, посредством помощи, оказанной мною Готье, спас тебя от этого брака.

— Избавил от злых чар, — задумчиво добавила Маргарита и вдруг содрогнулась всем телом. — Боже милостивый! Боже… Как мне тогда повезло! — Она рывком прижалась к Тибальду. — Какое счастье, что я не вышла за Красавчика!.. И все ты, ты! По сути, ты спас меня от него.

— Ты так боишься его? — спросил Тибальд, пораженный ее пылом.

— Он страшный человек… Нет, он, в общем, хороший — как друг. Но если бы я стала его женой… Брр!.. Лучше не будем о нем.