– Поскольку стража московская одному из главных опричников – Малюте Скуратову-Бельскому подчинена, а он, как известно, подозрительностью и беспощадностью отличается и дела ответственные только своим людям, трижды проверенным, поручает, да и то соглядатаев тайных приставляет ко всем и к каждому, возникает вопрос: а не с ведома ли Малютиного предатель сей с разбойниками якшается? Ведь говорят же в Москве тихим шепотом, что у главаря разбойного есть поддержка опричь государя и потому он неуловим и неподсуден доселе.

Дьякон соединил два кружочка прерывистой линией и жирно нарисовал над ней какой-то изогнутый значок с точкой внизу. Глядя на этот знак, похожий на готовую распрямиться и ужалить змею, Трофим ощутил в глубине души нехорошее подозрение, пока еще смутное, неоформленное.

– Теперь вспомним, что же происходило далее. Когда мы твердостью своей совсем уж явно мешать стали разбойникам, решил кто-то дать нам острастку кровавую. Напали на нашу заставу невесть кто, причем силой невиданной: до полутора сотен хорошо вооруженных, с огненным боем, молодцев, действовавших слаженно и отчаянно. Степа нас тогда выручил, вовремя помощь подал. Дал понять он потом в беседе, в этом вот самом месте произошедшей, что знал он о нападении возможном, потому и изготовился, чтобы прийти на выручку. Знал он и то, что с опричниками биться предстоит, но от кого проведал о сем тайном замысле – сказать нам отказался. Так где же он сведения подобные получить мог? Уж точно не в приказе стражницком, где о деле столь подлом, конечно же, вслух рассуждать бы не посмели. Тогда остается предположить, что сообщил Степану об опасности кто-то из тайных его осведомителей из числа разбойников.

И вновь Трофим вынужден был признать, что дьякон говорит чистую правду, поскольку сам Степан в той памятной последней ночной беседе намекнул ему о совместном бое с дружинниками против опричников и о том, что среди разбойников есть его старый друг.

– А как, спрашивается, этот Степана осведомитель предполагаемый мог проведать о самых тайных замыслах опричников? – продолжал Кирилл. – Только в одном случае: если опричники и разбойники между собой сносятся и совместные дела вершат! Кстати, вспомните, что Михася на пиру государевом опричник встретил да обшарил ловко, как воришка базарный. А этому искусству враз не научишься, с детства его годами постигать надобно! Вот и видать, что в опричниках и воры бывшие состоят, и связь прямая между теми и другими имеется.

Дьякон подрисовал черточки на прерывистой линии, соединяющей два кружка, сделал их пожирнее. Страшные подозрения в душе Трофима стали крепнуть.