– И происшествие сие немедля широкой огласке было предано, аж с приглашением иноземных посланников, и так представлено, что, кроме опричников, никто с разбойным людом, Русь терзающим, справиться не в силах! По всему видать, это часть единого замысла, пока нам до конца неведомого, но в том числе и против нас направленного. А далее произошло следующее. Такое дело громоздкое, где много людей задействовано, долго в тайне не удержать. И скорее всего, Степан нашел предателя да с начальством подозрениями поделился. Десятник наш мне поведал, что после совещания на утреннем разводе Степан остался один с Коробеем беседовать. Да не тому он, видать, доверился. Коробея ведь, с опричниками обнимающегося, затем Михась на пиру царском видел, на который не всякого боярина пригласят, и пир сей был затеян в том числе как расправа с другом Степана, к коему он о мщении взывал. Когда же нападали на слободку изверги, то не боялись, что мы вновь на выручку ринемся. Знали они, что в это время мы друзей своих, на окраинном рынке в спину убитых, оплакиваем да облаву убийцам их чиним. А откуда же опричники о сем проведали заранее? Да потому, что сами же все и устроили. Как – не знаю пока. Но наверняка здесь какая-то хитрость и подлость тайная замешана. Даже не всем опричникам сия тайна ведома. Только самые доверенные люди в той мести, на нас обрушенной, участвовали, поскольку по рассказу Дымка лишь один окольничий при его прикосновении к подсумкам с гранатами в ужас приходил. Полагаю, что видел он, как его дружков в клочья разнесло, когда то ли они с поверженных бойцов наших снаряжение снимать принялись, то ли когда Серко, умирая, сумел подсумок расстегнуть и гранату в действие привести, подорвав себя и злодеев. Потому и у князя Юрия они, бойцов наших тем же непостижимым способом убив, обшаривать побоялись и оружие и снаряжение их не тронули. А далее…

Но речь дьякона внезапно была прервана Трофимом, который вскочил с лавки с криком: «Люди добрые, виноват я перед братом родненьким, ведь этот упырь, Хлопуня, с опричниками заодно!»

Трофим уже несколько минут не слушал рассуждений Кирилла, поскольку при известии, что оба злодеяния и в слободке и на окраинном рынке произошли одновременно и были направляемы одной рукой, словно пелена упала с его глаз. Будто въявь увидел он Хлопуню, заново услышал его слова о том, чтобы сегодня не соваться в плотницкую слободку и на окраинный рынок. Вспомнил Трофим и прямой запрет Хлопуни трогать опричников, продиктованный, как он думал раньше, простой осторожностью, и осознал наконец туманные намеки атамана, что не без его ведома делалось дело в слободке и на рынке. Виновен подлый главарь разбойников в связях с кромешниками, в смерти веривших ему Чумы со товарищи, а также в гибели брата! И Трофим доверился гаду подлому, хотел у него найти правду и управу на злодеев!