Когда Кирилл, выйдя из совещательной комнаты на крыльцо, увидел в легкой дымке, оставшейся от рассеивающегося утреннего тумана, приближающегося Фрола, он хотел было броситься ему навстречу, но усилием воли сдержался, остался стоять неподвижно и прямо, с застывшим от напряжения лицом и судорожно сжатыми пальцами рук, сцепленных за спиной. Фрол соскочил с передка и, указав на лежащее в телеге тело, скомандовал особникам, подхватившим лошаденку под уздцы:

– Закопайте где-нибудь, это Малютин палач-пыточник. Лошадь с телегой отведите немедля подальше в лес и оставьте на глухой дороге, лопату же, что в телеге лежит, обмажьте строительной глиной.

Затем он поднялся на крыльцо, подошел к дьякону, нарочито спокойным будничным тоном отрапортовал:

– Задание выполнено.

Кирилл шагнул ему навстречу, крепко обнял, прижал к груди. Затем отстранился, долгим, пристальным взглядом, будто впервые, вгляделся ему в лицо.

– Пойдем в избу, Фролушко.

Они вошли, уселись за стол, дьякон сразу же налил Фролу огромную чашку горячего, бодрящего отвара. Фрол сделал скупой глоток и только сейчас почувствовал, что он вот уже несколько дней толком не ел и почти всю ночь не пил. Сделав еще один глоток, он все же отодвинул чашку и, вместо ожидаемого доклада, задал вопрос, от которого брови дьякона удивленно поползли вверх:

– Вы, случайно, не успели ли уже арестовать Желтка?

В течение вот уже почти двух лет каждое утро боярин Малюта Скуратов-Бельский входил в цареву опочивальню с докладом. Доклады эти касались, в основном, внутренней политики государства. Под внутренними делами сей вельможа подразумевал отнюдь не скучные вопросы обустройства дорог, охраны границ, торговли, технического или экономического развития Российской державы. Все это делалось как бы само собой мелкими людишками, существование и каждодневный усердный труд которых считались такими же неотъемлемыми явлениями природы, как дождь в осеннюю пору, снег – в зимнюю или жара летом. Сущность Малютиных докладов царю сводилась только к действиям и поступкам владетельных персон и могла бы быть описана несложной формулой: кто, где, с кем и о чем. Доносы о боярских высказываниях друг о друге, о государе и его опричниках, о поездках одного в гости к другому и третьему (а зачем же это им встречаться понадобилось, да еще именно сейчас?), о сборах кое-кого или в отдаленное поместье, или в пограничные владения (уж не спрятаться али сбежать норовит тайный злодей царский?) – все это и составляло основной круг забот царева любимца.

Сегодня еще с порога Малюта почувствовал, что государь пребывает в крайней степени раздражения. Всеведущий боярин, являющийся, по сути дела, начальником тайного сыска, конечно же, был проинформирован о каком-то невероятном побоище на вчерашнем царевом пиру с ближайшими опричниками, на котором он, занятый подготовкой к отправке царской библиотеки и обеспечением безопасности и скрытности данного мероприятия, лично не присутствовал. И побоище сие учинил якобы один человек: дружинник поморский, по имени Михась, который затем вылетел в окно и растаял в воздухе. Малюта в самой глубине души, как и все современники, верил во всякую чертовщину, но в повседневной деятельности руководствовался исключительно здравым смыслом и материалистическим мировоззрением, ибо прекрасно знал из практики, что любая чертовщина бессильна против топора или копья в твердой руке, а любой колдун хорошо горит на костре. Поэтому он, выслушав информаторов, которые находились на пиру, были там биты и вполне естественным образом привирали в свое оправдание, позволил себе усомниться в том, что пресловутый дружинник скакал по потолку и стенам, дышал дымом и пламенем, у него отрастали дополнительные ноги, на которых имелись копыта, каковыми он и крушил все и вся на семь саженей вокруг, сам оставаясь неуязвимым. Тем не менее Малюта морально приготовился выслушать неудовольствие государя и дать соответствующий ответ.