Среди самых «высокомерных русских», требующих признания имперскости титула царя, Юйль назвал вице-канцлера Шафирова и царского посланника при имперском и датском дворе Урбиха.

– Была бы такая возможность, – сказал Шпынов, – я бы лично поздравил их обоих и выпил за наш успех.

Свой ответ – «Как ни жаль, а телефон ещё не изобрели» – Стас начал про себя, а вслух закончил:

– …Однако выпить мы можем, невзирая ни на что!

И они наполнили кубки, и выпили за здравие его императорского величества Петра Алексеевича и за всех императорских дипломатов.

В 1712 году в войне наступил перелом. Несмотря на постоянные предательства союзников, саксонцев и датчан, русские войска выбили шведов из Рыбниц-Дамгартена и Ростока, освободили Померанию. К Новому году военные действия перешли в Голштинию; в начале января 1713-го русская армия была у Гамбурга, а шведская продолжала отступление. Окончательным разгромом шведов под Фридрихштадтом командовал сам Пётр.

Исход Северной войны был предрешён: наступило время дипломатов. И вот, после многочисленных разъездов дипломатов между столицами, в 1717 году заключили в Амстердаме договор; Россия добилась от Франции, Дании и прочих всего, чего хотела.

Начались переговоры с Карлом, королём шведским, о мире и будущих совместных действиях против предавших Петра союзников – Англии и Дании. Однако Карл скоропостижно скончался; среди дипломатов ходили слухи, что его убили английские агенты, не сумев убить Петра…

Русских через Мюнхен ездило всё больше и больше; значение консульства росло. Между тем Прошка, оказавшийся способным к учёбе, был отпущен Стасом в Парижский университет и ожидался обратно только через год. Нанимать местных было дорого, пришлось привезти нескольких человек из Садов. Так что теперь в его доме, помимо канцелярских работников, были кухарка, садовник, постоянный кучер и камердинер, но ими управляла Марта; Стас в домашние дела не лез.

Детей у них почему-то больше не было, несмотря на все старания. Марта после родов страдала какой-то нутряной болезнью – может, от этого детей-то не получалось?.. Но они жили дружно; он в любой момент был готов доставить жене хоть какую радость. Но что за радость, если она не могла высидеть до конца ни одного концерта, ни даже службы в храме? Приём гостей был для неё мучением. Малейшие усилия – и требовалось полежать…

Она увлеклась астрологией, приглашала каких-то специалистов, помнила наизусть характеристики знаков зодиака… Приставала с этим всем к Стасу, и он терпел, чтобы не огорчать её. Он даже в словах стремился выразить ей свою любовь. Никогда не называл просто по имени, а добавлял всякие словечки вроде mein Herz, mein Liebling, mein Schatz.[76] Но и никогда не обращался дежурным словом «дорогая», а обязательно «дорогая Марта». Она же не только любила его, но и уважала безмерно; обращалась «князь» или «де Грох».