– Нет, спасибо.

– Я сторонник классицизма, и ваши картины вне моих предпочтений, это верно. Однако они могут нравиться другим, даже художникам, и ничто не помешает вам стать основателем нового направления в искусстве. Придумают ему звучное название – например «примитивизм»…

– Вот спасибо! Вот уважили старика! «Примитивизм»!

– Да я же не в уничижительном смысле, дорогой мой! А как вы сами это называете?

– Я это называю чистым, незамутнённым искусством, потому что это – взгляд на жизнь человека, не испорченного гнусным материализмом бытия.

– Чистым? Ну, назовут новое направление «пропретизмом». Чистый взгляд… Мне нравится ваша идея.

– Картины мои ему не нравятся, а идея нравится. Что вам надо вообще?

– А! Да. Я хотел спросить, почему вы не выставили свой триптих?

– Вы точно пришли надо мной посмеяться. То примитивизм, то какой-то триптих. Я сроду триптихов не писал. Слово-то какое неприятное, немецкое: триптих.

– Слово греческое, но не в том суть… Как же вы не писали триптихов, когда я сам видел фото?

– А так вот и не писал. Имею право.

– Подвиг вахмистра Степана?

– Что ещё за вахмистр!

– Который спасал императора Павла в 1801 году.

Скорцев рассмеялся каркающим смехом курильщика:

– Вы, помню, называли себя знатоком истории! И по-вашему, Степан – вахмистр? Тоже мне, знаток… Грохнули Павла немцы, и все дела… Никакой Степан не помог…