Светлый фон

Стас подал прошение об отставке и, не дожидаясь официального решения, уехал в Мюнхен.

 

Он закрыл консульство, отпустил слуг, оставив только Прошку с женой-кухаркой, и переехал в старый дом Марты. Ключ от мастерской был давно утерян, пришлось ломать дверь. Он тут не был со дня их с Мартой помолвки…

Самолично убрал пыль, вымыл полы и только потом снял тряпицу с мольберта, который тридцать лет ждал его посреди мастерской с незаконченной картиной. Кто это?!

Это был портрет молодой женщины с нежным лицом, огромными влажными глазами и чёрными ресницами.

 

Через десять лет, в 1742 году, Карл Альбрехт, курфюрст Баварский и король Богемский, зять покойного императора Священной Римской империи, сам стал императором. Но сестра его жены не согласилась – она ведь тоже была имперского рода, и сама желала владычествовать! Австрийская армия опять заняла Мюнхен.

Через год Карл Альбрехт вернул себе Баварию и её столицу. Во время торжественного приёма по этому случаю он спросил своего доверенного советника, фон Садова:

– Почему я не вижу вашего отца, Эмануэль? Разве он меня больше не любит?

– Мой отец умер, ваше величество. Месяц назад.

– Отчего же?

– Ему было семьдесят два года, ваше величество, – пожал плечами Эмануэль. – Возраст.

– Да-а, печальная новость, – протянул император с кислой миной и ободряюще добавил: – Впрочем, все мы там будем. Не огорчайтесь, друг мой.

– Я знаю, – кивнул Эмануэль. – Мы ещё свидимся.

Париж – Балтика, 12–28 августа 1934 года

Париж – Балтика, 12–28 августа 1934 года

Он лежал на спине, без куртки, рубашка расстёгнута, ботинки сняты. В голове звенело, кожа дивана приятно холодила босые ноги. Что-то было не так со временем, оно остановилось, как в tableau[80] из пьесы Гоголя: на первом плане – добрый господин в смокинге со стетоскопом, за ним хорошо одетая девушка с испуганными глазами и открытым ртом, здоровенный детина с равнодушным лицом… Ещё какие-то люди… Сутулый мужчина с длинным носом, внимательные глаза… Интерьер столовой – и почему-то запах аптеки… Слово «аэроплан», застрявшее в памяти… Плоский, будто картонный знак вопроса: «Что такое пьеса-гоголь?» – протискивается из тьмы во тьму…

остановилось

Осознание осознания осознания…

– Чтосним, чтосним, чтосним…