– Ладно, дело давнее, – вздохнул Стас. – Зовут меня Станиславом, можно – Стасом. Рассказывай, собрат по несчастью, что тут, собственно, происходит. Каким чудом мы тут встретились? Кто такой Эдик? Кто ты?
– А меня зовут Кощеем, – весело посверкивая глазками, сказал дед, одновременно начиная сбор трав и веток для изготовления юбочки.
– Оп! Кощей? Неужели в сказках про злых духов правда изложена? Хотя… Понятно! Бессмертный!
– С того же самого мы и с Эдиком начинали. Он пугался моего прозвища и полагал бессмертным. Нет, отрок Стас, не бессмертен аз, а такой же, как ты.
– А почему тогда Кощей? И кто такой Эдик?
– Кощей – потому что кочую. Ты займись делом-то, одеваться надо да идти. Нам тут жить, поговорить успеем.
* * *
…Избушка имела вид совершенно неухоженный. Провалы маленьких окон, упавшие рассохшиеся ставни и дверь, сгнившая деревянная крыша. Старик огорчился:
– Ну вот, придётся всё чинить. В прошлый-то раз на век уходил и не вернулся. Вот оно всё и пропало…
– Как?
– Век, – подтвердил старик. – Там, где жил тогда – в Ливии,[91] – у жителей дети выросли, и внуки народились.
– Да ведь век – это же сто лет.
– Сто лет? Вряд ли кто живёт столько… Обычно ухожу отсюда, и возвращаюсь сюда же, и складываю в месте сем речь и рухлядь, чтобы на следующую ходку было, а в тот раз не получилось вернуться. Пришли пастыри с воями, учинили в Ливии насилие во имя Господа. А я, отрок, слишком много о Господе знаю, чтобы в споры вступать. Ушёл в свой истинный облик прямо там. Прожил дома до нового сенокоса, а сего дня, накосив копёнку, прилёг соснуть в тени, да и чувствую:
– А как мы оказались в одном месте и в одно время?
– Чтобы встретиться с другим, надо к нему прийти.
Вот и попробуй пойми его… А Кощей вытащил из-под гнилья каменный топор и какие-то железки, и они начали латать избушку. Дед говорил:
– Было, поселил я тут семью, бежали они от крымчаков. Семь поколений жили, сохраняя домус. Меня, когда являлся им, почитали за… ты не знаешь. А потом вымерли. Ваши,