— Вы трус, сударь, — отрезал гусар. — Саблю вам даст любой из моих друзей. Что же до смертельной дуэли, так вы, видно, сударь, просто боитесь с жизнью расстаться.

— Я воевал во Франции и над Трафальгаром, — ответил я. — В Испании я с ополченцами шёл на наёмников генерала Кастаньоса. И после этого вы, сударь, называете меня трусом.

— Ты ещё наградами похвались, — рассмеялся один из гусарских приятелей.

— За такие слова, — ответил я. — Обычно и на дуэль не вызывают, а просто по морде бьют.

Гусарчик смерил меня взглядом, оценив нашу комплекцию и сравнив, и понял, что ему со мной не тягаться в рукопашной. Продолжать ссору он не стал. Остальные гусары поглядели на него с презрением. Похоже, подобные шуточки весьма не нравились и им самим.

— Предлагаю дуэль до первой крови, — сказал я. — Если у вас столь острое желание убить меня, то шанс у вас будет.

— Вы, сударь, считаете себя столь хорошим фехтмейстером? — поинтересовался гусар постарше, похоже, пришедший проконтролировать ситуацию. — К тому же, вы ранены.

В ответ я лишь пожал плечами. Мы с гусарами покинули бальную залу. По дороге к нам присоединились офицеры моей роты, видевшие, как я выхожу в компании гусар.

— Что случилось, господин штабс-капитан? — поинтересовался Фрезэр.

— Небольшое разногласие, — пожал плечами я. — Господа гусары отказались осматривать «Гастинн-Ренетты» Кмита.

И вот наша компания покинула офицерское собрание и вышла на задний дворик, где молодые офицеры упражнялись в фехтовании. Чем мы сейчас и собирались заняться. Я скинул мундир вместе с перевязью на руки Кмиту, оставшись в одной рубашке, принял от офицера постарше отличную саблю, сделал ею пару пробных взмахов.

— Ваша рука вам не помешает? — поинтересовался тот.

— Ничуть, — покачал головой я. — Честно сказать, я перевязь для интересности надел.

— Господа, — обратился тогда к нам офицер, — не желаете ли вы примириться?

— Я не ссорился с этим юным офицером, — ответил я.

— Этот наглец мне ответит за оскорбление, — бросил мой визави.

— Тогда начинайте, господа.

Секунданты разошлись в стороны, давая нам пространство для поединка.

Оппонент мой — я даже имени его не знал — оказался самым обычным напористым наглецом, как все гусары. Он сразу же ринулся в атаку, рассчитывая взять меня, как говориться, с наскока. Я легко отразил его быструю, но неумелую атаку. Отвёл саблю в сторону и сделал ответный выпад, целя в грудь. Гусар уклонился от сабли и вновь ринулся в атаку. Клинки скрестились вновь — полетели искры. Мы обменялись несколькими безрезультатными выпадами и мой визави опять кинулся очертя голову. Сильным ударом он отбил мою саблю в сторону и попытался рубануть меня по голове. Подвела его страсть к театральным эффектам — слишком широкой оказалась дуга, по которой он вёл свою саблю. Я успел уклониться, разорвать дистанцию и даже контратаковать. Вновь зазвенели клинки.