— Отчего же? — удивился Антоненко.

— Суворов прав, — поддержал меня майор Губанов. — Нас сюда направили в помощь королю Жозефу Бонапарту для того, чтобы изгнать британцев из Испании. Так значилось в официальной просьбе Наполеона Бонапарта к нашему Государю. Уэлсли из Испании ушёл, так что служба наша окончена.

— Это чистая формальность, — отмахнулся подполковник Версензе. — Мы должны продолжить поход и изгнать британцев с Пиренейского полуострова.

— Для чего это нам? — спросил у него майор Губанов.

— Это выполнение союзнического долга перед Францией, — высказал своё мнение полковник Браун. — Вы забываете об этом, господин Губанов.

— На самом деле, — усмехнулся майор Губанов, — это называется таскать каштаны из огня чужими руками.

— Я хоть и в первом поколении русский, — заметил полковник Браун, — однако язык, ставший мне родным с детства, я знаю отлично. Но всё равно, спасибо за урок.

— Суть от этого не меняется, — ничуть не задетый неприкрытым ехидством полковника, сказал Губанов. — Мы вот уже почти год воюем за чужие интересы по всей Европе.

— Уж не вы ли, майор, распространяете подобные слухи среди солдат, а, майор? — поинтересовался у него подполковник Версензе.

— Ваше счастье, подполковник, — ледяным тоном произнёс Губанов, — что вы были ранены в битве. — Версензе получил пулю в правое предплечье, однако командовать своим батальоном не перестал и сражался весь бой, не смотря на рану. — Иначе я бы вызвал вас за такие слова, при всех, не смотря ни на какую войну.

— Успокойтесь, майор, — осадил его полковник Браун, — и вы, подполковник, аккуратней со словами. Оскорблять друг друга офицера моего полка не должны ни при каких обстоятельствах. И вообще, какой пример вы показываете нашей молодёжи?

Молодёжь, представленная двумя портупей-прапорщиками, Роговцевым и Турчаниновым, первый из которых было весьма условной молодёжью, сидела в палатке тише воды, и оба, похоже, были не рады тому, что на них обратили внимание. Не освоившийся ещё в офицерском звании Роговцев, вообще, стеснялся появляться в собрании и то и дело оговаривался, обращаясь к другим офицерам «вашбродь», из-за чего стеснялся ещё больше. Наверное, такова участь всех унтеров недворянского происхождения, попавших в офицеры.

Но что бы мы не говорили в собраниях, а армия, спустя трое суток отдыха, направилась к Альмейде. Продолжился наш марш по жаре, вслед за отступающей британской армией. В Альмейде Уэлсли не задержался, продолжив отступать на запад. По армии ходили слухи о большой эскадре, движущейся к Опорто. Британцы покидали Пиренейский полуостров, но Жозеф Бонапарт не собирался отпускать его, испанский король жаждал крови.