— Огонь!

Пули выбили несколько десятков солдат в сером, но те не обратили на это внимания, продолжая упиваться кровью. Гренадеры перезарядили мушкеты, очень быстро, особенно если учесть, что у всех были примкнуты штыки. Я лишь махнул палашом. Новый залп смёл ещё несколько десятков серых. Только тут они опомнились, стали озираться по сторонам, ища врагов. А тем временем гренадеры дали ещё залп. Серые кинулись на нас, толпой, некоторые даже не удосужились стряхнуть со штыков тела и части тел.

И это армия? Где офицеры? Где унтера? Где порядок?

Мы успели дать по ним ещё один залп, выбив очень многих, сбившихся слишком плотно. Рукопашная схватка была жестокой, но короткой. Драться немцы умели не лучше, чем воевать. Через несколько минут у наших ног образовалась небольшая гора трупов, а те, кто выжил, бежали в ужасе. Не ожидали они такого сопротивления.

Перевязав раненых и прочтя короткую молитву над убитыми, мы пошли дальше.

— Господин капитан, — обратился ко мне Фрезэр, — через полквартала отсюда, вроде бой идёт.

— Идём туда, — кивнул я.

Колонна гренадер прошла по улице эти полквартала и, действительно, наткнулась на настоящий бой. Почти полк серых солдат вёл перестрелку с батальоном красномундирников, сбившихся в каре и отвечавших залпами.

— Гранаты к бою, — скомандовал я, а когда все солдаты запалили фитили, правда, не слишком умело, не учили их этому, выкрикнул: — Бросай!

Семь с лишним десятков гранат полетели в серые шеренги, а после из пороховой пыли выступили мои гренадеры. Первые две шеренги колонны дали залп в тыл врагу и снова началась рукопашная схватка. Серые никак не ожидали атаки, были ошеломлены взрывами гранат, однако командовали ими опытные офицеры и солдаты оказались не в пример более дисциплинированными, нежели те, с кем мы дрались на площади. Часть их быстро развернулась к нам лицом, выставляя штыки. Но всё же недостаточно быстро. Мы успели переколоть многих, пока они разворачивались, и теперь дрались в их изрядно разбитом построении.

Это придало сил и британцам. Они быстро перестроились из каре в шеренгу, дали последний залп и также пошли в рукопашную.

Этот бой был не только яростным, но и затяжным. Я раздавал удары направо и налево, не жалея тяжёлого палаша и серомундирных солдат. Я ломал вражьи мушкеты, щепил приклады, вонзал клинок в животы немцев, отрубал головы и конечности. Казалось, во мне поселился некий злой дух, о которых рассказывал мне мастер Вэй. Они делали человека, в котором селились, отменным бойцом, взамен требуя от него только крови. Много крови. В легенде этой было много общего с тем, что рассказывал мне паладин об упившихся крови мечах.