Он хотел сказать ещё что-то, но тут снова посыпались бомбы. Мы перестали слышать друг друга. Бомбы падали рядом с нами, от взрывов закладывало уши. Одна упала особенно близко. Взрывом раскидало моих гренадер и шотландцев. Меня отшвырнуло на несколько шагов, спиной пробил витрину какого-то дома, осколки его изорвали мундир в клочья, а после сверху рухнули какие-то балки, придавив меня к деревянному полу магазина. Я слышал, как по магазину ходят солдаты, выкрикивая моё имя по-русски и по-французски, но отозваться не мог. Из-за боли в сломанных рёбрах, каждый вдох становился подлинным мучением, казалось, в грудь вливается не воздух, а раскалённое пламя. Солдаты походили какое-то время, и ушли, не найдя меня под развалинами или сочтя мёртвым. И я остался лежать и ждать медленной и мучительной смерти.

Не знаю, сколько я пролежал под развалинами магазина. Ей-богу, смог бы дотянуться до пистолетов, покоящихся в поясной кобуре, пустил бы себе пулю в лоб. Однако сделать это не было никакой возможности, и я лежал, страдая от боли в руке и рёбрах.

Наверное, я потерял сознание и умер бы в этом спасительном забытьи, если бы меня не привела в себя новая вспышка боли. Я захрипел и дёрнулся. Шевелиться стало легче. Верней, я в принципе смог шевелиться. Кто-то старательно разбирал завал надо мной. Я уж было обрадовался, и улыбнулся, не смотря на боль во всём теле. Не бросили меня гренадеры, вернулись за командиром! Каково же было моё разочарование, когда вместо зелёных мундиров и гренадерских шапок, увидел серые мундиры странного покроя и стальные каски. Из-под завала меня освобождали немцы. И руководил ими знакомый мне гигант в плаще и кепи. Гауптман Вольф.

Я взвыл от боли и разочарования. Тело дёрнулось в конвульсии, и я сильно ударился затылком об пол магазина. И снова потерял сознание.

— Приведите его в себя, — это было первое, что я услышал, когда мрак в голове немного рассеялся. — Скорее. Я хочу поговорить с ним.

Голос был смутно знаком мне и говорил некто по-немецки. Я почувствовал острую боль в правом предплечье, и спустя несколько минут в голове прояснилось окончательно. Я открыл глаза. Первым, кого я увидел, был знакомый мне гауптман Вольф, рядом с ним стоял человек белым халатом и окулярами напоминающий давешнего знакомого Arzt'а Тотемагиера. Однако это явно был не он, что меня несколько порадовало. По гроб жизни не забыть мне подвальной лаборатории, как он называл это место, доктора Тотемагиера.

— Инъекции сделали своё дело, — произнёс врач, обращаясь куда-то за спину. — Поставили его на ноги, на какое-то время.