— У вас имеется письменный приказ? — дрожащим голосом по- интересовался Геринг. Разве мог он признаться кому-либо, что, даже находясь на вершине власти и славы, панически боялся гестапо?!

— …И, как я уже сказал, — проигнорировал его излишнее любопытство оберштурмбаннфюрер СС, — все вы обвиняетесь в государственной измене. Кстати, кто такой, — брезгливо поморщился он, — этот самый доктор Ламмерс? Он где-то здесь, в здании?

— Нет, он в ставке фюрера «Бергхоф», — ответил вместо генерала майор Инген. — Кстати, господин Ламмерс является начальником рейхсканцелярии, а также канцелярии ставки фюрера.

— Об аресте этого мерзавца поступил особый приказ заместителя фюрера господина Бормана. В этом приказе так и сказано: «… И немедленно арестуйте этого мерзавца Ламмерса». А, в отличие от вас, господа предатели рейха, мы приказы высшего командования выполняем самым надлежащим образом.

— Но ведь Борман не имеет права отдавать подобные приказы, — наконец-то прорезался голос у Геринга. — Фюрер, очевидно, не знает о них.

— Все приказы, которые поступают в эти дни из бункера рейхсканцелярии, исходят только от самого фюрера, — назидательно объяснил ему эсэсман. — Даже если фюрер и не догадывается о них!

43 Март 1945 года. Германия. Замок Викинбург, ставка «фюрера подводных лодок» гросс-адмирала Карл Деница

43

Март 1945 года. Германия. Замок Викинбург, ставка «фюрера подводных лодок» гросс-адмирала Карл Деница

К тому времени, когда слово взял Консул, бригаденфюрер Ропп и обергруппенфюрер Мюллер уже покинули замок. Ропп — потому, что ему разрешили быть свободным, а Мюллер отпросился у Гиммлера, заявив, что ему нужно быть в Берлине и готовиться к докладу фюреру.

— К докладу фюреру. Конечно же, к докладу фюреру… — безынтонационно как-то повторил Гиммлер, выслушав его объяснение, и непонятно было: поверил он обер-гестаповцу рейха или, как всегда, когда речь заходила о Мюллере, подверг сомнению.

Что касается Скорцени, то он не сомневался, что это бегство из замка заговорщиков, выражаясь словами Шелленберга, — очередная «пакостная хитрость Мюллера», и в то же время не понимал, как можно отказываться от возможности пообщаться с человеком из иной цивилизации, по существу из иного мира.

— Вы уж тут без меня посовещайтесь, друзья мои, — молвил шеф гестапо Кальтенбруннеру, прощаясь. Гестаповский Мюллер давно завоевал себе право обращаться к своим начальникам с той же бесцеремонностью, как и к подчиненным. — А старина Мюллер выполнит тот приказ, который получит. Хотя, как я понимаю, в антарктической Рейх-Атлантиде воссоздание гестапо как такового не предусматривается.