– В первый раз слышу это название. Наверное, что-нибудь новенькое.

– Готовлю первый номер, – признался Лапит, вспомнив, что «Римские братья» благополучно скончались лет десять назад.

– Неужели твои хозяева не могли найти кого-нибудь помоложе?

– Я еще бодрячок, – ухмыльнулся Лапит.

Новая машина подкатила к стадиону. Но в этот раз она даже не остановилась – ворота распахнулись заранее, и белый «кентавр» скрылся от взора дотошных корреспондентов.

– Если мы проторчим здесь еще полчаса, это будет подозрительно, – заметил Лапит.

– Если мы уйдем, это будет еще подозрительнее, – отвечал его более молодой коллега. – И запомни: нормальный репортер – настырный репортер.

– Как тебя зовут? – поинтересовался Лапит.

– Квинт, но в следующий раз я могу назваться иначе.

– Лапит. Это мое настоящее имя.

Со стадиона выехала черная «триера», проехала сотню футов и затормозила. Водитель вышел и торопливо зашагал назад к воротам. Тут же из открытого окна высунулась чья-то голова. Мгновение внимательные глаза созерцали репортеров, потом появилась обнаженная женская рука и сделала энергичный жест. Лапит и Квинт, не сговариваясь, побежали к машине. Пассажирка «триеры» – женщина лет двадцати семи была некрасива: большой рот, черные выпуклые глаза и ярко-рыжие, коротко остриженные волосы, напоминающие щетину домашней метелки – на такую красотку клюнул бы только невольник, выкупленный на средства фонда Либерты после десяти лет рабства. А женщина в самом деле как будто собиралась их очаровывать.

– Кто-нибудь из вас курит? – спросила она.

И прищурилась. Глаза у нее, пожалуй, были ничего. И Лапит, И Квинт, достали тут же по упаковке табачных палочек. Женщина поколебалась и вытащила одну из капсулы Лапита.

– В таверне «Плясуны», – бросила она.

Водитель тем временем уже бегом возвращался к машине.

– Огоньку, пожалуйста, – сказала она нарочито громко.

Квинт щелкнул зажигалкой.

– Зачем ты их позвала? – рассерженно спросил водитель.

– Забыла табак в лаборатории. – Она демонстративно затянулась. – А ты не куришь… – добавила женщина с упреком.

Водитель ей не ответил. Машина рванулась, обдав стоящих репортеров горячим воздухом и бензиновым смрадом.