– Проб давно не центурион. Он подал в отставку.
– Неважно. Отнеси ему рукопись. Он – честный человек. Честный и смелый. Я не могу переправить рукопись в Альбион. А он сможет.
– Ты толкаешь его на измену Риму?
Кумий затряс головой.
– Это не измена. Служить Бениту – измена. Сказать правду – долг того, кто любит Рим. Сказать правду о будущем – долг того, кто предвидит. Проб – умный человек, он это поймет.
– Но я давала присягу.
– Кому? Риму и императору. Но не Бениту.
– Ты ошибаешься. Гвардию заставили присягнуть лично Бениту. Как раз сегодня.
Кумий беспомощно моргал, глядя на Верму. Он не слышал о таком безобразии? Совсем одичал на своем чердаке. Как сенат дозволил такое или… в Риме уже нет сената?
– Безумцы… идиоты… – Кумий, ошарашенный этой новостью, плюхнулся на кровать.
– Я передам рукопись Пробу, – неожиданно согласилась Верма.
– Как? А присяга?
– Я ведь не читала рукопись. И к тому же свобода слова еще не отменена.
– Формально, а на самом деле…
– Я присягу тоже давала формально, – перебила его Верма. – Только не говори, что там написано.
– Логично, – Кумий ухмыльнулся и тут же тяжело вздохнул. – Свобода слова… как легко Рим готов от нее отказаться. А ведь еще Диоген считал, что лучше свободы слова ничего нет.
– Не знала, что ты киник!
Кумий обвел рукой чердак:
– А кто еще кроме киника согласится здесь жить?!