— Что ты навыдумывала?! — я с силой прижал ее к себе. — Успокойся. Ничего этого нет. Я люблю тебя. Я бросил корпорацию. Скоро я уйду в отставку, и мы поселимся где-нибудь в укромном уголке. Хочешь на Таити, а хочешь под Самарой. Будем жить скромно и счастливо. Будем обычной семьей. Будем растить детей. Неужели ты этого не хочешь?

— Хочу, — всхлипнула она. — Но этого не будет. Неужели ты не видишь? Ты не для этого здесь.

— Ну вот, — притворно разозлился я. — Ну что за бредни? Все будет хорошо. Перестань плакать. У тебя просто мнительность. Для беременных это обычное дело. Пройдет. Ну же, успокойся...

— Прошу прощения, ваша светлость, — откашлялся рядом с нами мой новый секретарь Николай, — но государь император...

— Звонит? — обернулся я к нему. — Принеси трубку.

— Нет, они прибыли только что сюда.

— Что? Где?!

— Просили известить вас. А сами пока велели провести их в ту комнату... которая в подвале...

Спускаясь по узкой деревянной лестнице в ту самую комнату, я подумал, что много лет назад по ней, должно быть, вот так же спускался мой дед. Тогда убийство не изменило ничего. Впрочем, тогда все было по-другому. Если тогда был убит всего лишь человек, под видом пророчеств говоривший нечто неприятное для тогдашней аристократии, то теперь мы не только смели вознамерившегося повредить нашему могуществу манипулятора, но и начали достаточно глубинные преобразования внутри страны и в международных отношениях. Предотвратит ли это катастрофу? Вот в чем вопрос.

Когда я вошел в комнату, государь стоял спиной ко мне и разглядывал каминное распятие. При моем появлении он даже не обернулся.

— Второй раз вы в моем доме и снова приходите в эту комнату, — заметил я, подходя к нему.

— Да, — задумчиво произнес он. — Почему-то притягивает. Возможно, грехи предков не отпускают.

Мы пожали друг другу руки.

— Я прикажу сделать здесь ремонт, — заявил я. — Будет... Ну хотя бы салон для дегустации вин. А это барахло все к черту. Распродадим на благотворительном аукционе. Незачем тащить за собой тени прошлого.

— А если совесть вопиет? Не зря же ваш дед сохранил эту комнату в неприкосновенности. Не зря ваш отец не тронул здесь ничего.

— Если согрешил — покайся и не делай впредь. У человека на земле дальний и тяжкий путь, незачем тащить на себе все беды мира. Этот счет я закрыл. Что было, то прошло.

— Вы считаете, что тем, что мы убили нового лжепророка, мы расплатились за былую кровь?

— Нет, ваше величество. Лжепророк приговорил себя сам, как только стал лжепророком и стал нести хаос в этот мир. Мы с вами сделали большее. Мы оттолкнули эту страну от пропасти. Не дали ей коснеть в самодовольстве. Мы дали ей возможность развиваться свободно. Мы начали реформы, а не бросились уничтожать тех, кто требовал перемен. Мы не повторили ошибки наших предков: начали менять себя, а не стали бороться с теми, кто указал нам на наши слабости. Раз так, счет закрыт. Можно забыть и идти дальше. Вы последний, кто видит эту комнату в таком виде. Завтра здесь все изменится.