Оба разбойника, в которых стрелял я, были мертвы. Пошарив но деревьям, что росли близ дороги, мы нашли две брошенные пищали. Так вот откуда эти два выстрела!

— Куда же они стреляли?

Мы вернулись к лошадям.

— Боярин, посмотри-ка!

Я подошел поближе. Оба чучела были просто изорваны в клочья картечью. Представляю, что было бы, если бы в седлах сидели мы! Мертвяки без права на реанимацию.

Федька сбросил чучела на землю и зашвырнул в лес.

Мы подошли к моему пленнику. Он уже очухался и зубами пытался развязать узел на ремне. Увидев нас, завыл, заревел, как медведь раненый.

— Заткнись! — бросил ему Федор. — А то я тебе сам рот заткну.

Мы подхватили его под руки и поволокли к саням. Темень уже сменилась сероватой мглой и, присмотревшись, я узнал Серафима.

— А-а-а, старый знакомый!

— Я тебя не знаю, в глаза допрежь не видел.

— Зато я тебя с Иваном, подельником твоим, видел.

При упоминании об Иване Серафим дернулся.

— Ну, рассказывай!

— Что говорить? — срывающимся голосом спросил Серафим, искоса поглядывая на саблю.

— Почему на нас напал, разбойник!

— Я не разбойник. С Москвы еду, да преследовать меня стали двое верхами. Думал — ограбить хотят да порешить, вот и решил упредить.

— Ловко сочиняешь байки. А с Иваном чего замышлял?

— Ничего, по торговле мы.