Видно, с награбленными да запрятанными ценностями я попал в точку.

— Так ты расскажи, куда и на что он тебя подбивал?

Я наклонился к Самохе поближе. Глаза его с ненавистью и злобой смотрели на меня.

— Ты глазенками-то не сверкай, а то вмиг их лишишься!

— Да пошел ты! — отвернулся Самоха.

— И говорить не будешь?

В ответ — молчание. Ничего, я и не таких говорить заставлял.

Я сорвал с Серафима шапку, вытащил нож и отсек ему ухо. От боли и неожиданности Серафим вскрикнул.

— Я скажу, все скажу!

Не обращая внимания на крики, я отрезал второе ухо.

— Это чтобы ты понял — я шутить не буду. Начал бы говорить сразу, остался бы при ушах.

— Скажу, все скажу!

— Ну — смотри, иначе всего остругаю. Кто такой Иван?

— Писарь в Казенном приказе.

Я так и предполагал.

— Он навел на обоз с золотом?

— Он, иуда!

— Где, в каком месте напасть думали?

— За Ярославлем, на вологодском тракте; там место удобное есть — дорога в гору идет, обоз ход сбавит.

— Когда обоз?