Брэда так и подмывало воскликнуть: «Тогда, что же привело вас сюда, в ложе к человеку, с которым вас ничего не объединяет?!». Но задать именно этот вопрос так и не решился. На него вдруг снизошел почти мистический страх: «Одно неосторожное слово — и видение из золотистых волос и налитого, не по-женски крепкого, мускулистого тела — источится французскими духами, развеется и исчезнет!».

Брэд вдруг испугался, что разрушит не только весь тот неразгаданный, таинственный порыв, который привел к нему в каюту эту удивительную женщину, но и разорвет всю ту странную связь, которая до сих пор каким-то непостижимым образом единила их.

В этот вечер Брэд был агрессивен, как прошедший через трупы растерзанных соперников леопард, и неутомим, как перезревший в своей половой тоске юнец, случайно дорвавшийся до податливого, умудренного сексуальными баталиями тела неприхотливой уличной женщины.

И мир не знал, мир даже не догадывался… Впрочем, какое дело было всему остальному миру до этих двух слившихся в объятиях людей, которые извергали вулканы страстей посреди ледового антарктического моря; и какое дело было этим двум, истосковавшимся друг по другу людям до всего прочего мира?!

В эти, самой судьбой отведенные им минуты — своими нежными касаниями, своим шепотом и ласками, своими вздохами и порывами они сотворяли свой собственный, духовный мир, который не имел почти ничего общего с «внутренним» и «континентальным» мирами.

— Вот такой она и была — эта ледовая ночь нашего прощания! — с томным придыханием проговорила Фройнштаг, когда, пресытившись сексуальным безумием, мужчина обессилено улегся вверх лицом рядом с ней.

— Почему прощания, Фройнштаг? — все еще страстно сжал ее руку.

— Потому что так нам суждено: жить на разных континентах, в разных эпохах и даже в разных мирах.

— Если «в разных мирах» — не аллегория, то не собираетесь ли вы уйти во внутренние миры Страны Атлантов и Рейх-Атлантиды?!

— Рейх-Атлантиды? До того, как я побывала в Стране Атлантов, мне казалось, что место истинной германки сейчас там, в районе «Базы-211», в Рейх-Атлантиде. И если бы Скорцени удалось обрести волю, возможно, я сумела бы убедить его, что наш долг перед арийской нацией — уйти в подземелья Нового Рейха.

— Но обязательно со Скорцени… — ревниво прокряхтел командующий эскадрой.

— Мне и в голову не приходило, что существует еще кто-то, кто способен был бы прорваться к этой базе сквозь арийские и атлантические заслоны. И уж совсем дикой показалась бы мысль видеть в этом человеке вас, мой непобедимый адмирал, вчерашнего нашего врага. И лотом, в какой мир я бы не попадала, если рядом со мной оказывается Скорцени, мир этот сразу же становится «совершенно иным миром».