К воде оставалось пару десятков метров. Проносятся внизу мелкие волны. Взгляд вперед - нет ли там чего-то, будто никого, преград нет. Винт сзади не вращается, он зафлюгенований, не так сильно будет тормозить самолет, когда придется приводнятися. Высота уменьшается невероятно быстро, пилот поддергивают машину, как лошадь перед преодолением барьера. Винт цепляет воду и резкий клевок вниз.

Толчок! Каскады воды заливают фонарь, летчика бросает вперед, но привязные ремни сдерживают его от удара о приборную доску и прицел. И вот машина останавливаются. Тишина ...

"Грифон" на удивление хорошо держится на воде. Впрочем, это гарантируется производителем, машина имеет не меньше, чем пятиминутный запас времени, чтобы летчик успел выбраться из кабины. Однако, медлить не надо!

Амет-Хан открывает фонарь и с минуту колеблется. По инструкции, он должен в таких обстоятельствах задействовать систему самоуничтожения радиоэлектронной начинки самолета. Но летчику жаль терять почти целую машину, ее еще можно поднять - глубины здесь, а Азовском море, мизерные - и отремонтировать. А что, если "красные" окажутся проворнее наших? И лейтенант решительно ударяет кулаком по защитному стеклу и выдергивает чеку системы самоуничтожения. Резкое шипение и из-за спины в кабину наползает вонючий дым.

Амет-Хан становится на сиденье, выбрасывает за борт оранжевый пакет. Негромкий хлопок и за пару секунд рядом плавает легкий челнок. Лейтенант осторожно, чтобы не перевернуться, переступает в него, захватив сумку с НАЗом. Отталкивается от самолета, загребая похожими на теннисные ракетки веслами.

"Грифон" еще минуту держится на воде, а потом, задрав вверх острый носовой обтекатель, хвостом вперед, исчезает под водой. Короткий, мгновенный водоворот, и вот уже только широкие радужные пятна авиационного керосина обозначают место, где только исчезла под водой крылатая машина.

В том, что его будут искать и обязательно найдут, летчик не сомневался. Через час, максимум две, его подберут. Командир примет все меры, чтобы извлечь его еще до наступления темноты.

Так рассуждая, он не считал, что попал в переплет. Сидел в лодочке совершенно спокойно, опираясь на его оранжевые стороны, даже радовался: "Жив, черт возьми, живой! Живой и целый!

А что? Упрекать себя ничего, все было сделано правильно. Пока позволяли высота и оставалась надежда спасти машину, он боролся. В бою тоже не пас задних и не пострадал: руки-ноги целы ... Настроение было приподнятым. Осознавая, что действовал разумно и четко, он еще чувствовал легкое возбуждение после боя ...