— Не только спрятаться. Отойти подальше, перезарядить пушку и выйти на выстрел с другой стороны укрытия.

— Ну да, а если будет возможность — отползать к другому укрытию, — добавил Смольняков.

Через пять минут, укрывшись за покореженным корпусом «пантеры», они расстреляли последнюю мишень — корпус «тигра». Болванка угодила в борт башни, пробив броню. На этом занятие закончилось, и приехавший на броневике полковник приказал возвращаться.

На обратном пути с полигона весь автобус обсуждал загадочное затишье на фронте: уже третью неделю Совинформбюро упорно повторяло про бои местного значения. Сомнений ни у кого не оставалось: готовится что-то грандиозное — скорее всего, на Минской дуге. Впрочем, курсанты, прибывшие с Южного фронта и получавшие весточки от бывших сослуживцев, уверяли, что большое наступление начнется именно на юге. По их сведениям, три армии, освободившие Крым, сосредоточены на Одесском направлении.

Стратегическая дискуссия продолжилась после обеда в учебном классе. Офицеры водили пальцами по карте, показывая направления ударов, которые бы они спланировали, окажись на месте нашего или вражеского командования. В общем, все были согласны, что немцы, вероятнее всего, попытаются ударить по флангам Минской дуги — конфигурация линии фронта была очень удобной, чтобы наступлением с севера и юга окружить сразу несколько советских армий, а затем развивать прорыв в любом направлении, кроме западного.

Вошедший незамеченным преподаватель оперативного искусства, посмеиваясь, проговорил:

— Похоже, я не зря вам лекции читаю… — затем вдруг добавил: — Товарищ Часов, зайдите к замполиту Академии.

Вызов был как нельзя кстати: Алексей собирался отпроситься на завтра, чтобы провести вечер с братьями моряками. Однако генерал, не дав ему слова сказать, строго осведомился, готов ли парадный мундир.

— Так точно, — немного растерявшись, ответил подполковник. — Шинель, правда, старенькая…

Лишь по прибытии на курсы переподготовки комсостава в Академию бронетанковых и моторизованных войск подполковник Часов с ужасом вспомнил, что у него нет общевойскового мундира. На фронте он, как и большинство танкистов, вполне обходился комбинезоном, а для гимнастерки и шинели в танке лишнего места не имелось. Разумеется, Часову и другим выдали полный комплект побывавшего в многократном употреблении обмундирования — на все девять месяцев учебы. Однако неделю назад замполит приказал ему сходить в гарнизонное ателье и пошить парадный мундир.

— Шинель — дело не самое важное, — генеральское лицо оставалось суровым. — Шинель все равно в гардеробе сдашь… Погоны к кителю пришил? Награды приколол?