Когда некоторых из них забрали на войну, то лучших снайперов во всей армии было не сыскать. Боялся их противник. Ой, как боялся, когда эти охотники со своим старыми, видавшими виды ружьями шли по улицам захваченных городов, поглядывали на окна в домах, где могли прятаться остатки разбитых частей противника, все еще не желавшие сдаваться и оказывающие сопротивление. Те знали — только шевельнешься, и все, считай себя мертвым, поэтому сидели тихо, когда по улицам шли эти охотники.

Шешель лег на живот, вытянул правую ногу, потом левую, перевалился через бортик, держась за края капсулы и разгибая руки. Капсула закачалась еще сильнее. Пальцы соскользнули с обледеневшего металла, и он упал в снег лицом вниз.

Он сидел в снегу на коленях, с опущенной головой, все еще не слыша человеческие голоса. В ушах у него шумела кровь. Где-то рядом зажегся свет. Слишком яркий, чтобы смотреть на него. Шешель и не смотрел на него, продолжая разглядывать снег.

— Уберите. Ярко. Глаза режет.

Он сказал это слишком тихо.

Стволы ружей провожали его, и когда он выбирался из аппарата, и когда падал в снег.

Охотники не стреляли. Пришелец слишком походил на человека. Кто-то зажег масляную лампу, уже не таясь. Поднес ее к пришельцу.

На огромной голове с темнотой вместо лица, в которой отражался огонь, они увидели надпись «Россiя» и двуглавого орла, нарисованного желтой краской над ней, а чуть сбоку у правого виска — трехцветный флаг.

— Батюшки, наш, а мы тебя чуть не… Откуда ты?

Шешель услышал лишь последние слова. Он приподнял темноту, оказавшуюся лишь стеклом шлема, губы его шелохнулись, но они сплавились. Он не мог их разомкнуть. Тогда он поднял левую руку с вытянутым указательным пальцем. Ткнув в небеса, тот угодил почти в выступившую из облаков Луну — огромную и красивую.

Охотники посмотрели вверх, но ничего не поняли.

— Неужто с небес?

— С Луны, — разлепил губы Шешель.

— С Луны? Так ты на Луне был?

Шешель кивнул.

— А мы-то тебя за пришельца с Марса приняли. Извини.

Шешель и сам читал эту книжку господина Уэллса. Он засмеялся. Это ему показалось, что он засмеялся, а на самом деле захрипел.

Откуда-то взялись сани, устланные мягкими шкурами. Шешеля, поддерживая за руки, как немощного, довели до саней, уложили, накрыв, чтобы не замерз, еще одним ворохом шкур. Медвежьих. Они еще хранили запахи зверей.

— Лежи, отдыхай. Мы тебя в деревню отвезем, а там — в город самых быстрых пошлем. На лыжах они за день дойдут. Тебя ведь в столицу доставить надо.

Шешель кивнул.