Увидеть бы отблеск Солнца на серебристых бортах корабля, увидеть бы огненные сполохи, несущиеся вслед за дюзами, встревоженную лунную пыль, увидеть бы трехцветный флаг Империи, воткнутый в безжизненную твердь.

Бесполезно. Бесполезно. Слишком далеко.

Но это никого не останавливало, и по ночам добрая половина жителей Империи, пусть и без оптических приборов, которых на всех не хватило, до слез в глазах, до первой утренней зари, смотрели на Луну.

Они заболели все. Лунное помешательство.

— Где ты? Как ты? Отзовись.

«Куплю телескоп в любом рабочем состоянии».

Такими объявлениями пестрели газеты. Хоть аукционы устраивай.

Те счастливчики, которые смогли разжиться телескопом, несли этот драгоценный груз, обмотав тряпками, чтобы, не дай бог, не повредить и чтобы никто не догадался, какое сокровище они несут.

Фотографию Шешеля, вырезанную из журнала, вставляли в рамки, вешали на стены в домах, если уж не в угол, где положено быть иконам, так туда, где висел портрет государя-императора или модной актрисы, или родственников — бабушек, дедушек, родителей, любимых братьев и сестер. Любимого пилота Александра Шешеля. Только появись он на улице. Шага ему ступить не дадут. Каждый будет норовить в дом затащить и угостить всем, что есть. Не уйти Шешелю. Не уйти. Всей Империи он стал как родной.

Спасаломская? Ее осаждали репортеры, прохода не давали, чтобы выяснить подробности личной жизни, залезали в архивы частей, в которых служил ее супруг; разбирая его жизнь по косточкам, по мгновениям, выворачивая ее перед публикой, а та ненасытно требовала: «Еще. Еще».

— Вы знаете, что любит Шешель на обед?

— Да. У них часто готовили картошку со свининой и салаты.

— Еще он любит красное вино.

Это обычный разговор на светском вечере. Тема одна.

«Мы на Луне!»

Люди, прочитав это сообщение в газетах, услышав по радио, выбегали на улицы, целовались с незнакомыми прохожими, как со старыми добрыми друзьями, смеялись, танцевали.

Все сошли с ума. Вся Империя сошла с ума.

В роддомах мальчикам давали имя Александр, а девочкам — Александра.

Всех охватила эйфория, как когда-то много лет назад, когда объявили о капитуляции центральных держав, кончилась мировая война и доблестные войска Империи потянулись домой.

«Галиция — наша! Проливы — наши! Константинополь — наш! Циндао — наш!»