— Да, хотят. Такие работы ведутся. Если ты хочешь устроиться на эту линию, то замечу, что преимущество получают заявки от пилотов транспортов, далее — бомбардировщиков, истребители — рассматриваются в самую последнюю очередь.

— Жаль, — поник Шешель. Он надеялся, что сумеет поступить на эту линию пилотом, но выходило, что у него практически нет шансов получить эту работу, если, конечно, Гайданов не замолвит за него словечко, но просить своего бывшего начальника об этом Шешель не стал бы.

— Не огорчайся. Хочу тебе предложить кое-что другое. Видишь ли, — начал Гайданов, чуть помолчав, словно слова подбирал, хотя, похоже, он давно заготовил их, но теперь отчего-то никак не мог вспомнить, как гимназист, плохо заучивший урок, — впредь большинство официальных визитов по Европе и, вероятно, по Азии, а в перспективе и в более отдаленные места император намеревается совершать на аэроплане. Так гораздо быстрее. Для этих целей создается эскадра из новейших транспортов. Хочу предложить тебе стать пилотом одного из таких аэропланов.

— Что? — переспросил Шешель, который хоть и следил за словами Гайданова, подумал, что ослышался и неправильно понял их суть.

— Я хочу предложить тебе стать личным пилотом императора Николая Второго.

У Шешеля кружка дернулась в руках, и если бы до этого он не выпил добрую половину чая, то наверняка расплескал бы его себе на брюки.

— О-о-о, — только и протянул он вначале, поставил чашку на стол.

«От таких предложений не отказываются».

Прежде чем предложить ему такое, всю его жизнь, наверное, просветили как рентгеновскими лучами. О нем теперь знают даже больше, чем знает о себе он сам.

Но согласись он, то большую часть своего времени будет вынужден находиться подле императора, то есть в Петербурге или на летном поле, где сосредоточат транспортные аэропланы, а Спасаломская останется в Москве, и видеться они смогут, лишь приезжая друг к другу, когда у Спасаломской будут паузы в съемках, а у него… в такой работе перерывов может и вовсе не быть.

Еще несколько месяцев назад он, не задумываясь, согласился бы на это предложение, но в этом случае он так бы и не познакомился со Спасаломской, а она дороже ему, чем карьера. Он, кажется, уже решился сказать «нет», но Гайданов, следивший за лицом Шешеля, а особенно за выражением его глаз, где отражались внутренние сомнения, понял, что именно услышит, а поэтому поспешил предупредить эти слова.

— Я не тороплю тебя с ответом. Подумай немного.

Гайданову не хотелось терять этого пилота. Он рассчитывал на него. Скажи сейчас Шешель «да», то еще до захода солнца встретился бы с императором. Гайданов представил бы ему Шешеля, а император сказал бы что-нибудь банальное, например: «Рад, что вы будете работать со мной».