Он чуть не забыл расплатиться. Кондитер, увидев, как быстро Шешель бросился к дверям, вышел из-за прилавка, загораживая ему путь.
«Черт».
Шешель порылся в карманах, достал бумажник, а потом порылся и в нем. Секунды уходили. Это начинало раздражать Шешеля. Он боялся упустить удачу.
— Вот, — протянул он кондитеру банкноту.
Сдачи ждать не стал. Что там копейки считать, когда так много поставлено на кон.
Хорошо еще, что он не очень далеко отошел от дома, где располагался департамент, который возглавлял Гайданов. Шешель все время срывался с шага на бег и изрядно запыхался, когда добежал до нужной улицы.
Заныла рана на боку, но больше заныло сердце, сжалось в комок, как от страха, когда он увидел стоящее под парами авто генерала.
— Генерал, — хотел крикнуть он, но лишь прошептал, потому что губы у него пересохли, склеились от бега, и их нужно было прежде промыть водой, а уж потом говорить.
Адъютант отворил перед Гайдановым двери авто. Тот скрылся в салоне, адъютант пошел занимать место за водительским штурвалом. И тут интуиция подсказала генералу, что надо оглянуться.
Шешель стоял как вкопанный, будто подошвы его ботинок приклеились к мостовой, а заодно и ноги, потому что, если бы приклеились только подошвы, ботинки можно снять и побежать босиком.
Генерал что-то сказал адъютанту, который уже сидел в авто за водительским креслом. Авто перестало трястись, затихло, из выхлопной трубы уже не вырывались клубы едких испарений…
Шешель сделал первый шаг, нерешительно, будто боялся чего-то, второй дался ему легче, а уж дальше все пошло как обычно, и он успел даже восстановить дыхание, когда подошел к генералу.
— Позвольте обратиться, господин генерал.
— Позволяю. Подумал?
— Да. Я согласен.
— Рад это слышать. Ты хорошо подумал? Я ведь не тороплю тебя. Мог бы ответить завтра или попозже.
— Зачем так долго мучиться? Это приводит к нервным расстройствам.
— Ты вовремя меня перехватил. Как нельзя вовремя. Садись.
Гайданов забрался на заднее сиденье, рядом устроился Шешель, хлопнул дверью.
— Поехали, — сказал Гайданов.