Только нечеловеческой усталостью и можно объяснить, что не заметил майор стремительной летучей тени, наискось промелькнувшей перед глазами в дымной гари, висящей над Крепостью…
Пламя стремительно охватило «граненый» фюзеляж «Чайки». Снаряды «Эрликона» изрешетили центроплан, в щепу разнесли руль высоты. Самолет Васильева сорвался в плоский штопор…
С трудом разлепив залитые кровью от осколков разбившихся летных очков глаза, майор увидел: Крепость… Буг… Крепость… Буг… Крепость…
Тренированное годами тело само — знало что делать…
Ручка-педаль-сектор газа… Вышел! Тянем… тянем… горю? Огонь в кабине! Прыгать! Левый вираж… слева подо мной — ЗА Бугом — Крепость….
Нельзя мне прыгать! Иначе сяду у фашистов… ручку от себя — как удачно! Подо мной — огневая позиция немецкой батареи! Повезло. Ручку от себя… от себя…
Подобно огненной комете, самолет с гордой надписью «За ВКП(б)!» рушится вниз…
«Утомленное солнце нежно с морем прощалось…»
Стратегическая конница! Звучит-то как!
Сразу представляешь себе — бескрайняя степь, гремящая под сотнями тысяч копыт, развевающийся в голубом небе тяжелый багровый бархат знамен, полет легендарных тачанок, запряженных четверками огнегривых коней, слепящий блеск поднятых подвысь клинков…
Как в фильме «Если завтра война…»
Однако к началу 41-го года стратегическая конница уже рассматривалась главным образом именно как ездящая пехота…