— А что даст атака, господа? — Богдан Павлу заговорил тихим, но властным голосом. — Я уверен, что Батарейную наши солдаты вернут и не позволят русским воспользоваться военными складами. Может быть, даже захватят Иннокентьевскую, хотя японцы окажут ожесточенное сопротивление. Но там послы, союзные миссии. И если мы вчера не допустили боя, то теперь сами подвергнем их жизни опасности. А это, знаете ли, чревато осложнениями. И не забывайте — за Байкалом японские войска, и прежде чем атаковать, надо заключить с японцами соглашение…

— Господа! — доктор Гирс заговорил крайне взволнованным голосом, чуть заикаясь от возбуждения. — Мы не можем воевать с Сибирским правительством. Война погубит корпус — нас за Байкал не пропустят. Даже если мы возьмем Глазково, они взорвут туннели. И тогда придется либо умирать, либо сдаваться красным!

— Арчегов не сделает этого, — Крейчий даже покраснел от возбуждения, — иначе мы сметем Иркутск артиллерией. И расправимся с его Колчаком…

— Этого он и ждет! — неожиданно громко сказал Сыровы и стукнул ладонью по столу. — На Колчака ему плевать, они даже радоваться будут, если мы убьем адмирала. Над ними не станет даже номинальной власти. Думаете, они зря отказались от всех генеральских и офицерских производств? А, захватив золото, мы обрекаем корпус — и союзники нам уже ничем не помогут. А русские начнут войну уже на истребление. Для чего они нас на одну доску с Политцентром поставили, как вы думаете?

Лица чехов посерели за секунды, они затравленно переглянулись. Наконец Павлу хрипло произнес:

— Ничто не сближает врагов, как один общий враг. А потому нас начнут бить и красные, и белые. Потому что они местные, а мы в их глазах интервенты! Нужно немедленно послать парламентеров! И помните, мы должны выполнить приказ президента Масарика. Господа, мы потеряли 29 эшелонов, и если мы потеряем еще 90, то вся наша кровь и все наши страдания окажутся напрасными…

Сильный близкий взрыв здорово тряхнул вагон, со звоном посыпались оконные стекла, свечи тут же задуло ворвавшимся ветром. На станции почти одновременно с взрывами поднялась ружейная стрельба, пророкотала пулеметная очередь. И тут же прогремело еще несколько взрывов, более слабых, похожих на ручные гранаты. Первым опомнился полковник Крейчий — он вскочил со стула, выхватил пистолет и рывком отодвинул дверь.

— Что случилось! — закричал офицер в темноту. Оттуда вразнобой ответили сразу несколько голосов.

— Аэроплан, брате полковник! Бомбы сбросили, с платформы пушку скинуло! Улетели обратно!

— Пан полковник! От Батарейной отошли два бронепоезда — «Орлик» и «Жижка», по нам не стреляют, только маневрируют. Русские вытягивают пехотные цепи, на фланге появилась кавалерия…