«Ну и масть мне пошла! – горестно сокрушался служилый. – Из одной тюрьмы да в другую! Хорошо, хоть не заковали…» Самое обидное заключалось в том, что ничего ему не объяснили, ни в чем не обвинили – что хочешь, то и думай, а выбор большой. Митька этим и занялся: улегся на нары, слегка присыпанные сухой травой, и стал перебирать в уме возможные расклады. В конце концов, он задремал, и вот тут-то за ним и пришли. На сей раз под дулом не держали: малознакомый казачок из местных отвел его в ясачную избу, пропустил в «приемный покой» и закрыл за ним дверь.

– Молитвами святых отец наш Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй нас! – сказал Митька, крестясь.

– Аминь! – ответил отец Игнатий. – Проходи, садись, сыне.

– Думаешь, он сидеть может? – с усмешкой спросил Андрей Васильевич. – Небось задница порота!

– Не, Бог миловал, – сказал Митька, усаживаясь на лавку. – Рад видеть в добром здравии.

– А тебя, сказывают, служилые помяли малость! Чтоб, значит, немцам не подлизывал?

– И ты туда же… Чо в казенку-то меня определили?!

– Ну извиняй, Митрий, некуда больше тебя пристроить, – развел руками Шубин. – Народ понаехал, все норы занял.

– Сюда б позвали, – добавил Козыревский, – да ни к чему те наши разговоры слушать. Покамест, конешно.

– Да я не в обиде, – вздохнул Митька. – Пожрать да выпить дадите иль сразу дело рассказывать?

– Дадим, конешно.

* * *

В течение нескольких следующих дней обстановка в остроге и вокруг него вроде бы прояснилась. Формально Верхнекамчатским острогом командовал «подчиненный комиссар», или, по-старому, заказчик Петр Петров. Как и его однофамилец, главный комиссар Михаил Петров, он должен был смениться и уехать в Большерецк, однако оказался лишен такой возможности: в острог подвалила толпа «беженцев» из Нижнекамчатска, и при этом вокруг него стали стягиваться силы ительменов. Боевых столкновений еще не было, но, вероятно, лишь потому, что все окрестные русские успели забиться в крепость. Петр Петров пробыл на Камчатке всего год, однако у него хватило ума не предпринимать опрометчивых действий, а собрать военный совет с участием старожилов. В совете принимали участие Андрей Шубин, Осип Соловьев и Иван Козыревский, который легализовался в остроге, представляясь местному начальству членом экспедиции Беринга, а проезжим экспедиционщикам – местным жителем.

Перед заседанием этого совета несколько человек были посланы на разведку, а Митька направлен Козыревским в «командировку» к камчадалам. Он успешно справился с заданием – мятежные ительмены целый день плавали на батах возле острога, выкрикивали угрозы и обещания взять крепость штурмом, а всех русских перерезать. Или, в крайнем случае, держать их в осаде, пока сами не перемрут от голода. А еще они кричали, что снизу, от Нижнекамчатска, движется сюда великое войско и жить русским осталось только до его прибытия.