И тут же, словно отвечая на ее невысказанный вопрос, Алексей хитро подмигнул Анне, мол, «ну как тебе?», а она с легкой усмешкой кивнула в ответ: «Ну ладно уж, порезвись, покажи удаль молодецкую». Аринке почему-то вспомнилось, как маленький Гришка забрался на растущую на подворье яблоню и оттуда с восторгом кричал: «Матушка, смотри, как я высоко залез!», — а та отвечала сыну: «Совсем ты у меня большой вырос». И Андрею — заметно было — понравилось, как Алексей с Продькой обошелся. Два воина обменялись коротким, по-мужски понимающим взглядом, и Аринка радостно отметила, что Андреево одобрение Алексею отнюдь не безразлично, приятно даже.
Алексей действительно смотрел теперь на Корнея, уже усевшегося в седло, чтобы не ковылять домой на протезе; видно, ему было важно понять мнение всех небезразличных для него людей. Корней тоже ухмылялся в усы, потом кхекнул, подбоченился и вдруг позвал:
— Андрюха, а ну поди-ка сюда! — И, не дожидаясь, пока Андрей подойдет, заорал чуть ли не на всю площадь: — Ты что ж творишь, обалдуй? Я что, сам за тебя обо всем думать должен?
Андрей недоуменно развел руками и оглянулся на Алексея — мол, не я же все это тут устроил, я-то тут при чем?
— Да ты не оглядывайся, не оглядывайся! Это все игрушки для потехи — народ радуется, ну и ладно. Я тебе о серьезном говорю: у тебя семья теперь на руках, дети малые. Ты где их держать собираешься, чем кормить, как обихаживать? Ты хоть подумал, опеку на себя принимая, что должен дом и хозяйство справное иметь?
Андрей как-то ссутулился и вдруг совершенно детскими глазами глянул на Арину, будто искал у нее защиты. Она, еще сама не зная, что скажет, уже открыла было рот, но Корней не собирался прерывать свои обличительные речи.
— Или ты хочешь, чтобы обо мне люди дурно думали, мол, жадничает Корней, не желает долю тебе достойную выделить? Или что бедны Лисовины, совсем обнищали, ни на что путное не способны? Или мне сидеть ждать, когда до твоей башки дуроломной это все само дойдет? Я-то посижу, подожду, а девчонки малые?