– Здравствуй, сын! – Федор Данилович обнял и крепко расцеловал Норманна. – С возвращением!

Чувствуя себя неловко от того, что не испытывает к «отцу» никаких чувств, Норманн ответил несколько скованным поклоном.

– Да ладно церемониться! Чай, дома, по-родственному, веди меня к свояченицам да познакомь с княгинями.

Свояченицы? Познакомить? Норманн без понятия о всяческих разновидностях родства, а спросить стыдно, засмеют.

– Мурманов хочу на Терский волок посадить и крепость построить, да земли там не мои.

– Строй, то Новгородская пятина, я улажу в городской думе.

– И на озере Имантра хочу поставить сторожевой пост. А как князь Михаил Андреевич к этому отнесется?

– Нечего его спрашивать, он без нашего слова и шаг сделать боится.

– Это почему?

– Новгород его поит и кормит, наша дружина Кемь стережет. Смело засылай на Кереть лесорубов да поспеши, лес до ледостава надо сплавить.

– Мне бы человека знающего найти, боюсь мурманов одних оставлять.

– Я к тебе приехал на три дня, заберу гостей желанных, и ты с нами поезжай. В Новгороде все дела и обсудим.

– Я в набег собираюсь, дружина готова.

– Куда это?

– На Литву, они Торжок ограбили, ответить хочу.

– За то московский князь в ответе, а он заплатил купцам ущерб. Или руки чешутся?

– В Литве зерно собрано, вот и пойду урожай вывозить.

– Хитер у меня сынок! – засмеялся Федор Данилович. – Литвины успокоились, войско ушло на Волынь, а ты топором им под хвост.

– Скажи, а зачем Нариманта во второй раз звали?

– Проверили его слово. Он клялся защитить нас, свеи на Орешек и Корелу пошли, вот и позвали.