Неожиданно все кончилось. Палуба опустела, враги исчезли. Израненная, залитая кровью фигура отделилась от палубы и шагнула к Ромке, на ходу теряя равновесие. Молодой человек подхватил падающее тело, с трудом узнавая под маской подсыхающей крови лицо капитана судна Педро Барбы.

— Мы отстояли корабль? — спросил он, едва разлепляя губы.

— Да, все в порядке. Мешики отступили, — ответил Ромка, бережно опуская его на дощатый настил.

— Хорошо, — выдохнул он и прикрыл глаза.

— Дня три проживет, вряд ли больше, — раздался над ухом голос Мирослава. Воин говорил по-русски, чтоб окружающие и в первую очередь сам капитан его не поняли.

— Сплюнь, постылый, — огрызнулся Ромка тоже по-русски. — Вечно ты с кликушеством своим.

Мирослав пожал плечами и отошел. Ромка передал истекающего кровью капитана солдатам, велев нести на «Сантьяго», и повернулся туда, где сидела на кольях вторая бригантина. Вместо небольшого гордого корабля на полуденном солнце неярко пылал огромный костер. В огне исчезали мачты и реи, черные пятна разрастались на белых парусах. Трещала, отваливаясь, обшивка. То ли мешики специально подожгли корабль, то ли случайно опрокинулся факел, но результат был налицо. Одну бригантину они потеряли.

Убийца притаился в прибрежных тростниках. Он устроился на выступающем из воды камне, подложив под лакированное ложе арбалета мешочек с песком. Отсюда отлично простреливался узкий пролив, через который испанские бригантины выходили на охоту за мешикскими лодками, пытающимися доставить еду и воду в терпящую лишения столицу. Вдали послышались скрип снастей и шорох волн, разрезаемых легкими форштевнями. Убийца поерзал, удобнее устраивая тело. Оставалось ждать совсем недолго, и если чуть-чуть повезет и на палубе окажется тот, кто ему нужен…

Туман поднялся над озером неожиданно, скатился с отлогого берега, опутал тростники, сгустился, образуя над водой непроницаемую муть, в которой едва были заметны пальцы вытянутой руки… А бригантины плыли совсем близко. Он слышал скрип снастей. Топот перебегающих по доскам людей, приглушенные разговоры. Но выстрелить не мог. Убийца чертыхнулся сквозь зубы, стукнул кулаком по камню и со злости послал стрелу наугад, в белое «молоко».

Две пироги медленно скользили по глади озера. Гребцы погружали в воду лопасти весел, толкали лодки вперед и замирали, не вынимая их из воды.

Они внимательно вслушивались в предрассветный туман, не скрипнет ли где корабельный канат, не ударит ли медный колокол, не послышится речь пришельцев. С тех пор как бригантины стали выходить в дозор по одной-две, охотясь на лодки, доставляющие продовольствие в осажденную столицу, касики повелели устроить засады по всему озеру. Правда, первый успех повторить не удалось, но они надеялись, верили и ждали.