— Все в порядке? — спросил незнакомец.

— Миледи и ее гость отдыхают в карете, — сказал кучер.

Дверца отворилась, и я увидел тучного лакея. Это был старик, который, судя по виду, решил стать неотъемлемой частью местного ландшафта и потому умывал только глаза, да и те — из лужи с угольной пылью. Мятый кафтан слуга то ли никогда не снимал, то ли на ночь складывал в ящик с золой. Через щеки пролегали глубокие морщины, в которых запросто могли отыскаться угольные копи. Увидев меня, он склонил голову и протянул руку.

— Добро пожаловать, сударь, — произнес он.

Валери встрепенулась и с видимым усилием отстранилась от меня.

— Здравствуй, Отто, — пролепетала она.

— Здравствуйте, миледи, — ответил слуга.

Только сейчас я почувствовал, как онемело мое тело. Ноги и руки сделались непослушными, и я не побрезговал воспользоваться помощью Отто, чтобы выбраться наружу. Ступив на землю, я чуть не упал — колени никак не желали выпрямляться. Пара шелудивых псов кружили вокруг меня и гавкали.

— Пшли отсюда! — шикнул на них лакей и пнул одну псину сапогом.

Обе собаки взвизгнули и, поджав хвосты, отбежали в сторону. Оказавшись в удалении, они залаяли еще яростнее.

Отто помог Валери выйти из кареты.

— Миледи, — промолвил он. — Наш дом к вашим услугам.

— Отто, опять это ты, — тихо молвила Валери.

— Это всегда я, — ответил лакей.

— Отто, опять я ловлю журавля в небе, надо было остаться с тобой.

— В следующий раз, миледи, в следующий раз, — ухмыльнулся он.

— Ты всегда так говоришь, старый лгунишка, — пожурила его Валери.

Я не понял смысла их разговора. В их словах, сказанных полушутя-полусерьезно, скрывалась какая-то тайна, и мне это не понравилось.

«О чем это вы?» — я хотел задать этот вопрос, но осекся. Мое внимание отвлек замок. Он занимал небольшую площадь на земле, всецело устремившись ввысь. Громадина, сложенная из гранита, возвышалась над нами. Первые два этажа заросли плющом, неизвестно как умудрившимся прижиться в этом месте и оттого казавшимся зловещим. Я всмотрелся в узкие, высокие окна, но за мутными стеклами не разглядел ничего, кроме темноты. Огромные барельефы опоясывали третий этаж. Вид они имели такой, словно служили мишенью для стрельбы из крупных орудий. От былых скульптурных композиций сохранились лишь фрагменты, по которым нельзя было определить: кого там когда-то изобразили — чертей или ангелов? Стены еще четырех этажей были выложены из гранитного камня. Особое внимание привлекали окна на предпоследнем уровне, представлявшие собой витражи из разноцветных стекол, над которыми потрудились искусные мастера. Очевидно, на этом этаже размещались покои хозяев.