Я надеялся, что этому замку недолго придется служить нашим убежищем. Но, взглянув на Валери, подумал, что ей в ближайшее время стоит воздержаться от переездов. Ей необходимы были отдых и хорошая кухня. Правда, я ума не мог приложить, чем тут можно было питаться?! Разве что сварить пошинтангъ[74] и пожарить пулькоги.[75] Хотя бы лаять никто не будет.

— Прошу вас, господа. — Отто повел рукой в сторону замка.

Он пошел вперед по вымощенной булыжником дорожке, мы последовали за ним. Валери опиралась на мою руку. Собаки прыгали вокруг нас и заливались яростным лаем. Они бы и покусали нас, если бы не боялись.

Отто открыл тяжелую дверь. Каменный пол устилала почерневшая от времени солома. Мы переступили порог. Пахнуло холодным, застоявшимся воздухом. Собаки лаяли в спины, но внутрь здания не совались. Лакей снял факел со стены и пошел по коридору, заставленному зачехленной мебелью. Валери двинулась вперед, увлекая меня за собой. Я заметил перемену, произошедшую с ней. Она словно воодушевилась чем-то, будто ожидание чего-то, что вот-вот должно было случиться, прибавило ей сил.

Валери подобрала юбки, и Отто повел ее вверх по узкой лестнице. Я отправился за ними. Через пару пролетов у меня сбилось дыхание, я ведь даже размяться не успел после многочасовой поездки в карете. Валери же не переставала меня удивлять. Казалось, что, если бы не медлительный Отто, она бы прыгала через три ступени сразу. Я догадывался, чему она радуется. И эта догадка привела меня в ужас. В те минуты я если и думал о жарких объятиях, то исключительно об объятиях дружищи Морфея.

Мы поднимались так долго, что я успел найти нужный ритм и выровнять дыхание, а Валери, напротив, выбилась из сил. Подъем оказался еще утомительнее, чем путешествие от Траумштадта до этого замка. Мы поднялись на последний этаж. Отто открыл широкую дверь и встал вполоборота, приглашая нас войти.

— Прошу вас, господа.

Я увидел грубо обработанные серые камни, из которых были выложены пол и составлены стены. Напротив двери находилось веерообразное, узкое, вытянутое в высоту окно, служившее единственным украшением этого помещения. Прямо под ним в стене зияла дыра, в которую уходила канавка, продолбленная в полу. Справа от двери стояла огромная кровать со старой периной. И это все, больше в помещении ничего не было. Казалось, что спартанская обстановка жилища предназначалась для того, чтобы ничто не отвлекало постояльцев от постели.

Валери прошла внутрь и присела на кровать.

— Отдыхайте, господа, — молвил Отто и скрылся.