Тоннель начал плавно загибаться вверх. Теперь я уже не летел вертикально вниз, а скользил по гладкой поверхности приблизительно под сорокапятиградусным уклоном. Стены же вокруг меня сузились так, что я уже не мог ни рук, ни ног согнуть и передвигался, застыв, как гвардеец на карауле, по стойке «смирно». Закончилось же мое путешествие тем, что я врезался плечами в каменную перегородку, а голова моя при этом выскочила в дыру, аккурат под ее размер проделанную. Искусство архитектора вновь произвело на меня впечатление. Ошибись он хотя бы на вершок, и я бы вышиб мозги.

Помещение, внутри которого оказалась моя голова, освещалось неровными всполохами. Должно быть, свет исходил от огня в камине. Я ничего разглядеть не мог, потому что отверстие, в которое высунулась моя голова, закрывала небольшая черная портьера. Сквозь плотную ткань пробивались лишь переливы света, которые, вероятнее всего, исходили от пляшущих языков открытого пламени. Из-за узости тоннеля я не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Я несколько раз помотал головой и подул, что было сил, на портьеру, но она оказалась достаточно тяжелой. Единственное, что мне удалось разглядеть, так это грубую, но отполированную из-за частого использования деревянную поверхность прямо под собой. Судя по глубоким царапинам, это была столешница, на которой готовили пищу.

Не знаю, сколько я пролежал в таком положении, мне показалось, что целую вечность. Члены мои затекли, чудилось, что тысячи и тысячи иголочек пронзили руки и ноги. Чтобы хоть как-то способствовать кровотоку, я занялся статической гимнастикой, напрягал и расслаблял по очереди разные мускулы, насколько позволяло пространство, шевелил ногами и руками, прогибал вперед и назад поясницу.

Конечно же, если бы не горящий в помещении огонь, я бы запаниковал. Не могу сказать, что создавшаяся ситуация прибавила мне оптимизма. Я чувствовал, что попал из огня да в полымя. Но, по крайней мере, верил, что не останусь подыхать, застряв в каком-то странном тоннеле. Всполохи света успокаивали меня: должен же был кто-нибудь рано или поздно прийти проведать камин. Так вот устроен человек. Только что я стремился любой ценой вырваться из плена, а теперь рассчитывал на то, что кто-нибудь из моих похитителей придет мне на помощь.

Наконец-то заскрипели дверные петли, послышались шаркающие шаги, кто-то вошел внутрь. Я затаил дыхание, решив не сразу выдать свое присутствие, да еще в столь бедственном положении, а попытавшись сначала подслушать чужие разговоры. Мало ли какие тайны удастся выведать!