3-я минная флотилия состояла из двенадцати кораблей. Десять были устаревшими 2-ранговыми эсминцами типа "каба" и "сакура". Однако оставшиеся два эсминца, "Минекадзе" (флагман Яманако) и "Савакадзе", являлись кораблями новейшего типа с четырьмя 120-мм орудиями на каждом. К этому следовало добавить и "Яхаги" с его восемью 152-мм орудиями. С тремя такими кораблями, вооруженными мощной артиллерией, Яманако надеялся прорваться даже через заслон русских легких крейсеров, если они попытаются защитить свои дредноуты. Каково же было удивление устремившихся в атаку японцев, когда в охранении вражеского линкора они обнаружили лишь два эсминца. Противостоять тринадцати японским кораблям они, конечно, не могли. Русские даже не приняли боя, поспешив укрыться позади своего горящего исполина. С того по подходящим японцам тоже не было сделано ни единого выстрела, только медленно развернулись, направив в их сторону жерла 12-дюймовых орудий, гигантские кормовые башни. Идущие впереди "Минекадзе" и "Савакадзе" развернулись лагом и разрядили торпедные аппараты, ориентируясь на вздымающееся над "Полтавой" пламя.. Следом выпустили торпеды "Суги", "Кири" и "Сакаки". Целая гребёнка пузырчатых следов устремилась в сторону охваченного пожаром русского дредноута.

           Торпеды шли на "Полтаву" с правого борта. Отвернуть от них корабль не мог, еще действующие кормовые кочегарки позволяли давать ход всего в 8 узлов. У левого борта сильно раскачивавшиеся "Самсон" и "Сокол" принимали людей, прыгавших к ним прямо на палубы, те, кто падал между кораблями, тут же утягивало вниз под борт. Капитан 1-го ранга Зарубаев пытался всунуть между бинтов в сожженные губы свою последнюю в жизни папиросу. Он сделал всё, что мог. Даже сумел вручную развернуть на врага 3-ю и 4-ю башни главного калибра. Снарядов там, правда, не было. Но хоть какое-то психическое воздействие. Во всяком случае, подходить вплотную японцы не решились. А то бы еще могли попробовать взять русский линкор на абордаж. Сумели бы тогда быстро открыть кингстоны? Пришлось бы Коломийцева просить добивать торпедами свой корабль. Плохо от своих-то смерть принимать. Хотя почему-то думал, что именно это ему уготовано. Не так, как сейчас...

           "Полтаву" потряс первый взрыв. Над головой пролетели горящие обломки, чертя ночное небо огненными дугами. "Самсон" и "Сокол" резко ушли в сторону, удаляясь в темноту. Дредноут содрогнулся еще раз, из трюма доносился глухой треск разрушаемых переборок и шум стремительно распространяющейся по отсекам воды. Потом всё исчезло в ослепляющей вспышке и оглушающем чудовищной грохоте. Очередная попавшая в "Полтаву" торпеда вызвала детонацию боезапаса в затопленных артиллерийских погребах. Дредноут с развороченным в лохмотья корпусом ушел под воду за считанные секунды. Терзавший его так долго пожар, наконец, угас. Только кое-где на волнах ходили вверх-вниз, озаряя ближайшую тьму, лужицы горящей нефти.