Ближе к вечеру, когда преодолели более сорока километров, течение реки замедлилось – здесь начинался спокойный и очень глубокий плёс.

Только Ник собрался отдать команду на остановку и расположение на очередной ночлег, как впереди его плота вспенился огромный бурун, хлипкое транспортное средство перевернулось, из воды на секунду показался гигантский рыбий хвост и плашмя опустился обратно, произведя звонкий хлопок, тут же разнесённый эхом по всей речной долине.

Ник потянул за верёвку и вытащил на разноцветную гальку пологой косы абсолютно пустой плотик – безо всяких следов пребывания на нём своего вещевого мешка.

– Мать твою! – искренне возмутился Ник, сразу вспомнив весь комплект утерянных навсегда полезных вещей: пять пачек «Беломорканала», вполне ещё острая опасная бритва, мохнатый помазок, две пары очень слабоношенных носков, байковые портянки, пакет с отборными морскими сухарями и, главное, несколько пухлых тетрадей, от корки до корки исписанных бисерным почерком Вырвиглаза.

Потеря палатки, спального мешка и десятка банок с говяжьей тушёнкой сильных эмоций не вызвала.

Подошедшая на его крик Айна выразилась куда определённее:

– Это была – Главная Рыба. Она больше горного барана. Больше двух горных баранов. Айне про неё отец-Афоня рассказывал. Кто Главную Рыбу поймает, у того много всего будет. Детей, песцовых шкурок, больших кастрюль. Тот всегда смелым и удачливым будет. Его сама Светлая Тень полюбит – как родного ребёнка…

Сержант Никоненко тут же оживился:

– Обязательно поймаем! Мы же – волжские, не такое ещё лавливали. Помню, маленький совсем был, а дед сома поймал: на трёх составленных друг за другом подводах везли, а хвост по земле волочился. И снасть у меня имеется, – достал из планшета здоровенный кованый крючок, совсем чуть-чуть покрытый ржавчиной. – Вот только на что ловить эту Главную Рыбу?

Здесь и вышла закавыка: ловить Рыбу было совершенно не на что, из пищевых продуктов в наличие была только пшеничная крупа, гречка да стеклянные банки с тушёнкой. У Айны ещё немного китового сала оставалось, да берегла она его пуще, чем зеницу ока, мол, лекарство от всех болезней.

– Да, не судьба! – Никоненко вздохнул и пошёл руководить процессом установки палаток.

Начинался дождик, и Ник приказал палатки на ночь установить, дабы никто не подхватил совершенно ненужной сейчас простуды.

– Надо Главную Рыбу поймать. Очень надо, – невозмутимо заявила Айна, перекинула через плечо ремешок винчестера и пошла в тундру, строго перпендикулярно к реке.

Минут через пятнадцать с той стороны прилетел звук выстрела, многократно усиленный местным эхом, а вскоре и сама Айна вернулась, неся за уши истошно повизгивающего зайца.