Заяц беспрестанно дёргался всем своим худеньким тельцем, бестолково сучил единственной задней лапой, стараясь оцарапать удерживающую его руку, и безостановочно молил о пощаде, всхлипывал, ругался, плакал…

Из уродливого обрубка, бывшего ещё недавно второй полноценной задней лапой, медленно стекала тонкая струйка тёмно-красной крови.

– Да пристрели ты этого зайца, в конце-то концов! – взвыл Лёха. – Не могу слышать, как он кричит!

– Главной Рыбе живой заяц нужен, – спокойно объяснила Айна. – Мимо мёртвого она проплывёт. Живого – съесть захочет.

Отобрала у опешившего Никоненко верёвочный жгут с привязанным на его конце кованым крючком, насадила на него зайца, совершенно не обращая внимания на его сумасшедшие вопли и одним ловким движением забросила приманку почти на середину реки.

Секунд тридцать заяц, истошно и непрерывно визжа, сплавлялся вниз по течению.

Неожиданный водоворот, возникший из ниоткуда, шлепок мощного рыбьего хвоста по воде, и вот уже Айна, не выпустившая жгута из рук, улетела в серые спокойные воды реки.

Сизый тут же прыгнул следом, успев уцепиться ладонью за лодыжку жены, за ним последовал Никоненко, ещё кто-то из бойцов бросился в воды Анадыря…

Только через полчаса, отплёвываясь и отчаянно матерясь, выволокли отчаянно сопротивляющуюся рыбину на берег.

Гигантский таймень высоко подпрыгивал на разноцветной прибрежной гальке, стараясь соскользнуть обратно в воду, и успокоился только после того, как Ник разрядил в его голову всю обойму браунинга.

– Хороший телок, килограмм сто двадцать будет, – заключил Сизый, пытаясь оторвать рыбину от земли.

Разожгли несколько костров, разместили в пламени все имеющиеся в наличии сосуды, наполненные водой, – уха обещала быть просто королевской.

Банкин взялся за потрошение тайменя и за нарезку его на порционные куски.

Через некоторое время попросил Ника подойти:

– Никитон, посмотри, что я в желудке у этого бродяги нашёл!

На Гешкиной ладони лежали весьма нехарактерные для содержания рыбьего желудка предметы: массивный тёмно-коричневый браслет и перстенёк – такого же цвета.

Ник забрал у Банкина странные находки и, вырвав из ближайшей кочки пук ягеля, отправился на берег Анадыря.

Сыпанул на мох крупнозернистого речного песка, тщательно отдраил неожиданные находки. Тёмный налёт слетел легко, а под ним золото заблестело. Вот как бы так оно! Повертел золотые украшения перед глазами, а на них и выгравированные надписи обнаружились. Непростые совсем надписи, значимые.

После сытного ужина, когда все бойцы, кроме тех, кто на постах дежурил, у костра расположились – обсудить события уходящего дня, Ник выступил с торжественной речью: