– Олежек, ты правду говорил по поводу Ленинграда? Если так, то уже половина девятого! А нужно еще и билет взять!

Он резко выпрямился, потер глаза, выдохнул.

– Билет я уже купил.

– Да? – в голосе Ларисы Николаевны прозвучала грусть. Наверное, думала, что сына занесло как-то одним вечером, а теперь он пришел в себя и все станет по-прежнему. Не тут-то было. – В котором часу отправление?

– В двадцать два тридцать.

– Тогда собирайся быстрее – не успеем ведь!

– Ветка прямая. Долетим, как ветер. А что это ты так подобрела? – удивился он. – Грозилась – «как решит отец!», а тут вдруг…

– Храпит твой отец, – расстроено произнесла мама. – Это во-первых. А во-вторых, я ходила к дедушке, и он сказал, что в семье вырос маленький гений, и всем нам необходимо слушаться тебя во всем и всегда.

– Гений? – криво усмехнулся Олег. – Балбес стоеросовый, как принято говорить в 1982-м году! Я умываться.

– Давай-давай.

Привычно подержав голову под струей ледяной воды и быстро вытерев волосы почти насухо, собрал свои вещи, то есть Рена, Шекспира, и совсем чуть-чуть Спасской башни и красного профиля Ильича. Еще запихнул в портфель пару рубашек, синтетических носков и семейных трусов «на вырост». Мама зазвала на кухню выпить чаю на дорожку.

– Это ты такой салат приготовил?

Он кивнул.

– До чего же вкусно! Почему ты раньше не демонстрировал свои кулинарные таланты?

– А я… Это… Только-только книгу рецептов прочитал.

– Объеденье. Держи, – протянула она сыну две купюры по пятьдесят рублей. – Я считала, и двадцать пять хватит, но Александр Андреевич накричал на меня, и сказал, чтоб я не жадничала. Не жадничаю. Еще он очень жалел, что я не предупредила о своем приходе, а то бы он днем с книжки снял, чтобы тебе передать. Зачем тебе в Ленинграде столько денег, Олег? Надеюсь, ты не хочешь сделать там какую-нибудь глупость?

Он вздохнул и отпил горячий безвкусный напиток.

– Глупость я уже сделал. Теперь надо исправлять.

– А что случилось-то? – она даже привстала.

Вот дурак, напугал мать.