– Царь мертв! – немедленно раздался вопль какого-то обезумевшего от ужаса дурака.

Весть покатилась по избиваемой колонне.

"Это конец", – вздрогнул Эвмен.

– Царь ранен! – заорал кардиец, что было мочи, даже не зная, так ли это или тень Александра действительно уже покинула тело.

Эвмен подлетел к Александру и прикрыл его щитом, опустившись на одно колено. Почти сразу справа возникла кромка еще одного щита. Эвмен скосил глаза: Кратер.

– Ха! – таксиарх выбросил вперед руку с, только что подобранным, длинным фракийским дротиком, насаживая на острие подбежавшего неосторожного варвара.

Македоняне пришли в себя и вокруг лежащего в беспамятстве царя начала стремительно расти стена щитов. Нечто подобное происходило еще в нескольких местах. Союзники внезапно заметили, что атакующих варваров совсем мало, не больше двух или трех тысяч. Против пятнадцати.

Фракийцы нести потери не пожелали, увидев, что оцепенение врага прошло, откатились обратно в чашу. Еще около двух часов союзники пребывали в напряжении, слушая завывания варваров. Потом все смолкло. Фракийцы ушли. Колонна, как пружина, медленно сжималась, стягивалась в ощетинившийся копьями кулак.

Убитых насчитали почти пятьсот человек. Фракийцев погибло в несколько раз меньше. Тяжелый урок.

Царь пришел в себя, но был очень слаб, потерял много крови. Его положили на одну из немногочисленных телег.

Стрелу, что попала в ключицу, вынули, предварительно протолкнув насквозь и срезав наконечник, но со второй, угодившей в бок, так поступить было нельзя. Когда ее извлекли, царь взглянул на серое лицо Кратера и все понял: наконечник остался в ране.

– Надо вырезать его, государь, – сказал врач, эллин из Аргоса, – иначе он убьет тебя.

– Режьте.

Кратер протянул палку.

– Сожми зубами, царь. Будет легче.

Александр помотал головой. По его лицу градом катился пот, но царь выдержал. Не закричал.

– Смотри, государь.

На ладони Кратера лежал наконечник. Александр, тяжело дыша, кивнул. Ему удалось сохранить сознание.

Дальше войско не шло – ползло. Хотя союзники и жаждали поскорее выбраться из леса, но теперь двигались во всеоружии, держались настороже. В сумерках разбили лагерь со всеми возможными предосторожностями, после чего военачальники собрались в царской палатке на совет.

Князья феспротов и долопов сразу же заявили, что надо возвращаться домой. Хаоны, поколебавшись, примкнули к ним. Молоссы прятали глаза, боясь встречаться взглядами с Александром. И только македоняне пытались возражать, доказывая, что до Гераклеи уже рукой подать и надо сделать последний рывок.