— Чем ты его приложил, Государь?

— Ай, все потом, воды мне и похолодней. Намочив подвернувшуюся тряпицу водой, приложил к татуировке — полегчало, а вообще жжет немилосердно.

— Петр, где Сынок? — спросил я телохранителя.

— Вон упал и лежит, может ему голову напекло?

— Ерунду говоришь, достань из шатра самый большой ковер и натяните его над тигром.

— Федор, хлопните любую коняшку, вон их сколько беспризорных бегает и разрубите на куски. Найдите таган, да сварите пару кусков с сахарной косточкой.

— Сынка накормим.

Прослеживалась явная связь между тигром и моей татуировкой — вернее ее действием. Я видел, тигр потерял много сил, сам бывал в таком положении.

Если бы все произошло не со мной, просто не поверил произошедшему событию, так и сказал Семену. Тот в сомнении долго крутил головой. К нам подскочил спецназовец.

— Государь, че с трупом главного хана делать?

— Сжечь немедля.

Охрана выволокла из шатра резное кресло, похоже китайской работы, но прежде чем усесться в тенечке — покормил Сынка. Он жадно чавкал, глотая куски, доев последнее, благодарно лизнул мне руку, поднялся и, шатаясь, побрел со мной к креслу. Заснули одновременно, отдохнув часик, поднялся.

— Ну что, кухари, как конина?

— Шурпа готова, Государь — отрапортовал телохранитель.

— Налейте в какую ни то посудину и дайте Сынку, пусть похлебает.

— Чево там с трофеями?

— Без твоего приказа не смотрели в шатре, Государь.

— Ну, пойдем, глянем.

Зашли в шатер — в углу, укрытые коврами, обнаружились семь сундуков. Шесть с золотыми и серебряными монетами, а седьмой с ювелирными украшениями.

— Петр, возьми людей, деньги и прочее пересчитать, составить опись, сундуки опечатать.