Части пакистанской армии продвигаются по направлению к Кабулу. Ожесточенные бои на Первом национальном шоссе.

ВВС США подтвердило потерю пяти боевых самолетов и одиннадцати других летательных аппаратов в небе Афганистана.

Представитель Китая в ООН отказался прокомментировать слухи о том, что в авангарде наступления на Афганистан — кадровые части китайской народной армии.

Ранее поступившее сообщение об оставлении Кандагара не подтвердилось, бои идут на подступах к городу.

Пресвятой господь…

Президент посмотрел на часы. Потом — на сообщения. С момента появления в Интернете первого сообщения — прошло чуть больше двух часов.

Уму непостижимо. Два часа идет война, а ему никто еще не доложил. Так на Россию нападут — а он знать ничего не будет…

Президент нажал кнопку вызова референта…

— Собирайте Совет безопасности немедленно! Где Томашевский? Немедленно найдите его… нет, сначала по телефону. Собирайте всех, где бы они ни были.

— Господин президент, министр обороны… — референт сконфуженно замолчал.

Президент понял, что он хотел сказать. Уехал в заповедник охотиться. То есть — пьянствовать и бл…ствовать со своим окружением.

— Позвонить охране, пусть берут его за шкирку, какого угодно и сюда!!! — заорал президент — всю Россию пропили!

— Есть! — струхнул референт, он никогда не видел шефа таким — разрешите…

— Иди!

За референтом закрылась дверь. Президент снова забарабанил по клавишам ноутбука, открывая окно за окном. Он свободно владел английским и переходил с сайта на сайт, пытаясь из сообщений новостных агентств сложить какую-то картину.

Какого черта Пакистану нападать на Афганистан вообще? Они что — совсем? Там же американские части… кто-то из Восточной Европы, кажется, остался еще. Там не меньше пятидесяти тысяч американцев, они же их в порошок…

Звякнул телефон, вертушка, президент взял трубку.

— Господин президент, начальник генерального штаба, генерал армии Томашевский на линии — доложил референт.

— Соединяйте.

Звякнуло, потом донесся голос Томашевского.