— Минус два, Сима. Уходим на третью.

— Принято, командир.

Семидесятка вновь заурчала моторами, отходя назад и вправо, разворачиваясь всем корпусом для очередного броска. К третьей "контрольной" точке.

Увы, одним махом добраться до нее так и не удалось. Уже через пять секунд стало понятно, что ситуация не так проста, как кажется, и с переходом на новую огневую позицию придется повременить — дорогу машине преградили султаны разрывов.

— У, черт! — ругнулся сержант, глядя на вспухающий прямо по ходу движения склон. — Макарыч! Назад! Два лаптя. Вправо четверть.

— Понял.

Резко остановившийся танк качнул кормой, а затем медленно отполз метров на десять, в конце пути вновь разворачиваясь. Судя по переговорам бойцов, немецкий корректировщик тихарился где-то рядом, в развалинах, точнее, в узком проеме второго этажа полуразрушенного кирпичного здания

— Давай, командир! Оторви рогульки козлине.

— Не торопи, Сима. Дай прицелиться.

— Молчу.

Первая осколочная граната рванула на откосе фронтона, подняв пыль, осыпав землю волной каменной крошки. Для верности Винарский послал туда же второй снаряд, угодив-таки в нужный проем, окончательно обрушив конструкции стен и еле держащейся на них кровли.

— Порядок. Спекся фриц, — удовлетворенно заметил сержант, выслушав доклад Синицына. — Работаем, Макарыч. Вперед семьдесят. Стоим три.

— Есть. Работаю.

Примерно через минуту бронированная машина добралась до третьей огневой позиции, самой дальней от хутора, и командир легкого танка снова прильнул к панораме, вглядываясь во мрак за бортом. В жаркую темноту душной сентябрьской ночи, "подсвеченную" невидимыми лучами. Невидимыми человеческому глазу и… прекрасно улавливаемыми датчиками тепловизора — оптико-электронного прибора из будущего, никому, кроме пятерки бойцов, здесь пока не известного.

* * *

— Марик! Как там дела у танкистов? А то отсюда не видно, — поинтересовался летчик у Кацнельсона, затаившегося на краю села в дальнем окопе.

— Нормально у них! Двое — в труху, трое прячутся. Задал им сержант жару, аж перья летят.

— ЗдОрово! А справа что?

— Не разобрать. Там пыль сплошная.

— А чего в прицел не глядишь? — встрял в разговор Синицын.