— Ну, о моей опале и обиде на государя все знают. С вами мы тоже вроде как в ссоре, — маг чуть усмехнулся, — так что особо меня никто и не спрашивал. А кто я такой, чтобы мешать благородным господам заговорщикам ошибаться?

— Многозначительно хмыкали, невпопад кивали и не произносили ни "да", ни "нет"? — сэр Дитрих тоже развеселился, представив эту сцену.

— Увы, план действий я узнал слишком поздно, чтобы вмешаться. Если помните, мы опоздали и прибыли уже перед самой схваткой. Единственное, что успел — письмо набросать.

Маг попытался сменить позу и скривился от боли.

— Отдыхайте, барон, — маршал благосклонно кивнул, — увы, части заговорщиков удалось бежать, так что предстоит еще навестить пару замков, прежде чем везти мерзавцев на королевский суд. Уверен, вы не меньше меня желаете восстановить мир и спокойствие нашего славного королевства. А уж король не обойдет вас своей милостью.

— Мне запрещено появляться в столице, — нахмурился Даркин, — Чего я действительно хочу — так это убраться подальше от всех этих заговоров, драк, судов и монархов с их милостями и почестями.

— Ваша светлость, граф ранен, потерял много людей, — раздалось сзади, — может быть действительно позволить ему удалиться в имение, как он того хочет. Заодно и сопроводит людей тай-Трагена.

"Конечно, заодно и не будет претендовать на добычу со взятых замков и королевские почести" — неприязненно подумал маршал. Впрочем, так ему и надо. От королевских милостей он нос кривит, видите ли! Вот и сиди у себя в норе, собака неблагодарная!

— Благодарю, барон. Вы можете идти. Разрешаю вам покинуть войска и вернуться в долину.

Вышло резко, ну и демоны с ним. Не ребенок уже и сносить его хамство никто не будет. Голову не отрубили — вот пусть и радуется!

Глава 5

Глава 5

Паршивая штука — жизнь. Дурная, короткая. А все равно жалко, даже когда не своя.

С сомнением оглядываю бутылку. Нет, пожалуй, не стоит. За ребят уже выпили, земля им пухом. Да и в одиночку как–то… Годвер уже спит, а Карл с сыном, наверняка. Нет, не хочу я сейчас видеть кастеляна. Даже если он ни в чем меня не обвиняет, все равно не смогу в глаза смотреть. Насмотрелся сегодня уже. Семнадцать отличных парней: Вечно в кого–то влюбленный Амьен, Дом–молчун, Родерик, душа третьего десятка, нескладный весь какой–то, экзамен сдавший только чудом… Стоп, прекрати! Нельзя. Васкар говорит — не вспоминать. А что делать? Луной любоваться? Так нету луны — за тучами спряталась. И ведь знаю что не моя вина, что сделал все, что мог, даже больше. Что войны без потерь не бывает знаю, а все же.