Мягко ступая, вошла невысокая, полноватая женщина в длинном цветастом платье, с роскошными иссиня-черными волосами до пояса, по-домашнему распущенными. Цвет кожи, напоминавший о светлой бронзе, сочетание выпуклых скул с горбинкою на носу — все свидетельствовало, что здесь негритянская кровь соседствует с индейской. Женщина, опустив ресницы, несмело полуулыбаясь, поставила на стол серебряный подносик с кофейником, сахарницей и тремя чашками; застыла — узнать, не надо ли чего-нибудь еще, Шульте ласковым жестом отпустил ее, и метиска ушла, раскачивая бедрами и юбкой, как не умеют белые.

— После возвращения оттуда я переосмыслил многое, многое… — Хозяин расставил, чашки, принялся разливать. — И вот — мой учитель тоже. Мы с ним решили, что орденские цели не совпадают с нашими личными убеждениями.

Отхлебнув кофе, гость удовлетворенно склонил голову.

— Возможно, вы знаете также и то, что, несмотря на наш отход от орденских идей, нас нельзя назвать изменниками. Европа, покорная союзникам и русским, считает нас преступниками… кстати, в большой степени именно потому, что мы не покаялись и не попросились на службу новым властям! Многие соратники отделались условным тюремным сроком, а то и легким испугом, потому что сообщили кое-какие сведения, выдали определенные имена… банковские вклады… Мы этого не сделали — потому и живем тут, посреди джунглей.

— Ну, если речь идет о старшем Ордене, то это было бы и невозможно. Любые ваши рассказы сочли бы фантастикой, как полет этого жулика Адамски на «летающей тарелке»… читали?

Шульте сел напротив гостя, положил локти на скатерть.

— Послушайте, адепт… не знаю, какого вы там посвящения! Логики мне всегда хватало. Если бы нас с учителем захотели убрать — наверное, за восемнадцать лет нашли бы, как это сделать… самым естественным, не вызывающим подозрений способом! Вместо этого присылают вас, да еще и с хвостом от самого Белена. Спрашивается: зачем? Отвечаю: уговорить на новое сотрудничество. Причина? В Меру настали не лучшие времена. Я это ощутил еще в сорок пятом… Двое посвященных, весьма опытных, много умеющих, два десятка лет ведут себя, как паиньки, не кричат о тайном сверхубежище в Гималаях, вообще не высовываются. Значит, можно попробовать их вернуть в лоно Ордена. Может быть, сыграть на жалости, на чувстве рыцарства. Вот, мол, как нам плохо, как мы ослабели: даже не можем оградить своего посланника от опасности, от всяких негодяев… наверное, из Перевала Майтрейи? Кто там, в вертолете? А я думаю — ослабели, но не настолько. И в вертолете, может быть, тоже ваши люди. Какие-нибудь «зомби», запрограммированные… — Шульте резко раздавил окурок в пепельнице. — Я элементарно мог бы снять пилота, но тогда машина утонула бы. А так — еще, может, появится… Ну? Я не прав? — Он наклонился к самому лицу гостя, понизил голос. — Кстати, исходя из этих простых рассуждений, я уверен: если сейчас вас, молодой человек, вывести за кордон и шлепнуть, в Меру поймут однозначно: нас с учителем тревожить не надо. Вообще не надо. Никогда. И — не станут… Так что мне помешает отвести вас сейчас в лесок? Ну-ка?..