В остальном крестьянка ничем не выделялась на фоне многочисленных беженцев, то и дело обгонявших ее на своих телегах, однако не обращала внимания на предложения подвезти, часто останавливалась, недоуменно озираясь по сторонам, и вообще производила впечатление человека, который бредет куда глаза глядят.

Разъезд в десять человек на неспешных рысях миновал было странницу, как вдруг один из всадников молодой, с красными звездами на рукавах казакина, резко скомандовал остановиться.

— Видали, товарищ старшина? — спросил он пожилого усача, действительно похожего на настоящего донца, несмотря на то, что в отличие от прочих был в фуражке, а не в папахе. — У нее вместо ребенка — полено!

— Ну, видал. — Старшина почесал крючковатый нос и добавил: — Товаришш младшой политрук, — с оттяжкой на слове «младшой».

— А вы не находите подозрительным факт, что на пути следования нашей танковой колонны вертится особа с фальшивым ребенком на руках? — В голосе младшего политрука звенело предчувствие торжества.

— Никак нет. Не нахожу, — отрезал старшина мрачно. — Не в себе она. Дите у ней погибло, вот она, болезная, заместо него полешко и нянькаить. Я таких в Гражданскую дюже богато понавидалси. Обнаковенное дело. Товаришш младшой политрук.

— Не в себе? Вот как? — саркастически улыбнулся политработник. — А ну-ка, подъедемте к ней, я вам кое-что покажу! Чекайте нас тута, хлопци! — то ли приказал, то ли предложил он подчиненным, развернул коня, дал шенкеля и лихо поскакал к подозрительной особе.

Старшина со вздохом, похожим на проглоченное ругательство, тронул кобылу и потрусил вслед за начальством. Политрук остановился перед женщиной. Та прекратила движение, лишь когда почти уперлась в лоснящийся, кисло пахнущий лошадиный бок. Привстав на стременах, всадник картинно выхватил шашку.

— Вы с шашечкой-то того, полегше бы, товаришш младшой… — поморщился старый казак, — …политрук. Не ровён час зачепите когось.

Не обратив на колкость внимания, тот объехал вокруг женщины, свесился с седла и острием клинка, словно указкой, ткнул в четко отпечатанный на пыльной дороге след маленького ботинка с диковинным рисунком.

— А это видали? — победительно сказал он, разгибаясь. — Странная обувь для селянки, не правда ли? Знаете, что это такое? Это итальянские горные ботинки, «вибрам» называются. А знаете, на ком я такие видел? На австрийских альпинистах в Приэльбрусье прошлым летом. Но откуда они взялись у бедной польской женщины, спрашивается? Про буржуйский саквояж я уж и не говорю.

В ответ старшина только крякнул и поправил без того идеально горизонтальные усы.